Виват, Романовы! Часть II

Александр (подползая к нему на коленях). Отец, сейчас самое время вам воскреснуть, ей-богу! Вы же так рвались на войну, помните? Ну вы всегда рассказывали, как вы просили бабушку вас отпустить… я не бабушка, но я вас отпускаю! Вы даже можете возглавить армию в качестве призрака… Так будет ещё устрашающе!

Павел. Я рвался на войну, пока там не побывал! И не говори глупостей! Не хочу я ничего возглавлять! Я совершенно не военный человек! Я пацифист!

Александр. Отец, что вы такое говорите? Вы же помешаны на военном деле! На всех этих парадах, форме… Вы же превратили Россию в казармы! Вы… Вы даже спали в доспехах! Конечно, вы любите войну!

Павел с жалостью смотрит на него.

Павел. Какой же ты глупый, Саша! Это ведь всё для вида было! Это декорации! Представление! Бутафория! Я совершенно не военный человек, я человек театральный! Я театр люблю, но художественный, а не военных действий. Я гениальный режиссёр, а не полководец!

Александр. Но как же… вы же…

Павел. Я все эти парады, смотры и муштру делал для чего? Для устрашения! Чтобы напугать и избежать нападения!

Александр. На Россию?

Павел. Нападения на меня! (

Недовольно.) При чём тут Россия? По поводу России я всегда говорил: не будем мы войны вести! Уж за расширение территории точно. Так что я изображал военный режим внутри страны, чтобы избежать войны, неужели не понятно?

Александр. Ну вообще-то нет… Режиссёр театральный, батюшка, вы уж простите, из вас никакой. Мало того, что на вас всё равно напали, так ещё и меня запутали! Я думал, вы смелый…

Павел (печально). Нет, я не смелый. Смелым может быть только тот, кто познал безопасность. А я с детства жил с подозрением, что меня хотят убить.

Александр. Зачем вы тогда на войну просились?

Павел. Из-за меланхолии и суицидальных мыслей, конечно. Поверь мне, ничто не возвращает радость жизни так, как близость смерти…

Александр встаёт с пола и задумчиво пересаживается на стул. Молчат.

Александр. Значит, вы не воскреснете, чтобы меня спасти?

Павел. Нет.

Александр. И в качестве призрака поход не возглавите?

Павел.

Тем более нет. Если в меня случайно попадёт пуля и я умру на самом деле, мой секрет всплывёт наружу.

Александр снова начинает плакать.

Александр. Но что же делать мне? Я-то даже смелым не притворялся и никуда не просился… Они меня сами отправляют!

Павел (кладёт руку ему на плечо). Знаешь, чем отличается император от смотрителя богоугодных заведений?

Александр. Ну… Много чем. Я бы сказал, что между ними вообще нет ничего общего. Кроме того, что они веруют в Бога и…

Павел. Смотритель богоугодных заведений просит о благодати, а император требует и повелевает. Ты, Саша – смотритель. Ты весь такой смирный… (Корчит рожу.) Только бы и думаешь, как угодить… Всем! И богу, и людям. А тебе надо приказывать! Вот так!

Бьёт кулаком по столу.

Александр валится на колени.

Александр. Невеликазнить!!!

Павел. Вот, пожалуйста! Опять ты в ногах валяешься. (Недовольно.) А ведь я тебе уже ничего сделать не могу. Будь жёстче! Что значит тебя отправили на войну!? Кто посмел?

Александр. Кутузов! Отец, он меня обижает постоянно! Издевается. (С жаром.) У меня подозрение, что у него ко мне личная неприязнь!

Павел (смущённо). Ну да… он же из наших… Из масонов.

Александр (всплеснув руками). Так я и знал!

Павел. Я вот в своё время в такой же ситуации сумел побороть личные обиды! У нас с Суворовым тоже не ладилось! Но я сказал: «Я ничего в этом военном деле не понимаю! Идите, Суворов, вы!» И он пошёл!

Александр. Я тоже так сказал Кутузову! А он ответил (передразнивая

): «Только после вас, Ваше Величество!»

Павел (почёсывая парик). Мда, дела… ну что ж… Тогда иди! Это ещё одно отличие императора от смотрителя богоугодных заведений. Император ездит на войну, а смотритель – нет. Смотритель только смотрит.

Александр обречённо идёт к двери. Вздыхает на пороге.

Александр. Отец, я боюсь. Я не умею сражаться, меня могут убить.

Павел (доставая книгу и листая). Если погибнешь, я разрешу твоему призраку поселиться в моём замке и навещать меня. (Смотрит на сына.) Ха-ха-ха-аха-ха-хах-ха-аха, шучу! Не бойся. Если что, тебя вряд ли убьют. Ты же император.

Александр (с надеждой). Да?

Павел. Да. Тебя возьмут в плен. И подвергнут допросам и, может быть, некоторые из стражи – насилию. Ты очень хорошенький на лицо и фигуру.

Александр в ужасе смотрит на него.