Виват, Романовы!

Павел. Вы, матушка, сейчас говорите о Марьфёдорне или о Екатерине Ивановне?

Платон Зубов (хихикая). А что, наконец-то есть известия о беременности Екатерины Ивановны?

Павел (ледяным тоном). О беременностях Екатерины Ивановны мне ничего не известно, что же касается моей супруги, то… вас, Платон Александрович, это вообще не касается.

Екатерина (с притворным возмущением). Ещё не хватало, чтобы это касалось Платона Александровича! Он у нас и так отличился…

Павел (строго). Я не требую от вас уважения, Платон Александрович, но потрудитесь хотя бы надеть штаны, когда со мной разговариваете!

Платон Зубов (закатывая глаза). Вот всегда одно и то же! (натягивает штаны)

Павел. Я вижу, что помешал вам предаваться вашему обычно занятию: разврату и пьянству!

Платон Зубов. Ах, Павел Петрович, вы правы, я очень порочен. Не то, что вы, чья супруга, благодаря вашей нравственности, несёт бремя бесконечных беременностей в одиночку… хоть разделила его уже со своей фрейлиной, ей-богу…

Все хихикают.

Павел (краснея). Я не имею к этому отношения! Это не моя вина!

Екатерина (в изумлении). Уж не хотите ли вы сказать, что не имеете отношения к беременностям вашей жены?!

Платон Зубов (радостно). Вот это признание! Я давно испытывал сомнения на ваш счёт, Павел Петрович, но…

Александр (Елизавете Алексеевне шёпотом). Вот ещё одна причина, по которой отец не любит посещать двор!

Павел (подскакивая и хватая Зубова за воротник). Не смейте со мной так разговаривать, негодяй!

Все перестают делать то, что они делали, и смотрят в их сторону.

Екатерина (вздыхая и дёргая Павла за рукав). Голубчик, успокойтесь и держите себя в руках! Вы, в конце концов, находитесь в приличном обществе! И не обижайтесь потом, что вас осуждают за вашу горячность!

Павел отшвыривает Зубова и уходит.

Платон Зубов (потирая шею). Ну вот, пришёл… опять всем испортил праздник…

Елизавета Алексеевна (потрясённо). А кто такая Екатерина Ивановна?

Александр. Папина очень близкая подруга и матушкина камер-фрейлина. О, не подумайте ничего такого! Отец действительно не состоит с ней в интимных отношениях! Ему не позволяет совесть и его нравственные принципы… а так же матушка.

Елизавета Алексеевна. Чья матушка? Его или ваша?

Александр. А вот это я, кстати, не уточнял…

Сцена 47

Конец бала. Гости рассаживаются по каретам. Александр подходит к отцу, который стоит в стороне от всех с грустным видом.

Александр (проникновенно). Ах, отец! Мне так жаль, что вас опять огорчили! Платон Зубов отвратителен, а бабушка, как всегда, в своём репертуаре…

Павел (вздыхая). Да-да, годы идут, а ничего не меняется. Бывало, в детстве приснилось что-то страшное, я иду к матушке в комнату, открываю дверь, захожу и понимаю… нет, не приснилось.

Александр (показывая на жену). А это вот Елизавета Алексеевна!

Павел выныривает из пучины размышлений и внимательно смотрит на неё.

Павел (в восторге). Ах, какое чудесное дитя! (Обнимает её и гладит по голове.) И какое несчастное дитя! Бедняжка, скоро ты увидишь, что здесь всё – не то, чем кажется…

Елизавета Алексеевна вздыхает.

Павел. О, как попали вы в это вместилище лжи, порока и разврата? Увы, увы… я бессилен вам помочь теперь! Но вот когда я стану императором – вот тогда я наведу здесь порядок. Я всем поотрываю головы… я вам обещаю!

Елизавета Алексеевна (мягко вырываясь

). Благодарю, вы очень любезны…

Все расходятся. В этот момент ко дворцу, запыхавшись, в шубах приближаются Марьфёдорна и Нелидова.

Марьфёдорна (бросаясь с объятиями к Александру). Ах, Саша!

Павел (недовольно). Вы всё пропустили! Я же предупреждал!

Нелидова (закуривая очередную папиросу). В это твоё «всё» входят обязательные публичные унижения твоей личности со стороны императрицы и её фаворитов?

Павел вздыхает.

Нелидова. Тогда мы ничего не пропустили.

Павел. (направляясь к карете). Марьфёдорна, вы там идёте или нет? Или мне, прости господи, опять вас и тут ждать надо?

Сцена 48