Виза на Кубу

Малко онемел от ужаса. Он готов был предложить Баямо помощь в организации отвлекающего маневра, но даже если он им удастся, куда деться потом? Он вытер лоб, голова у него шла кругом. Это был конец его миссии.

— Что можно сделать?

— Ничего, — проскрипел зубами Баямо. — Чтобы этот педераст Джеральдо отправился в ад! Скоро они придут, и я их уложу сколько смогу. Я не хочу, чтобы меня пытали и потом повесили.

— Я попытаюсь вытащить вас оттуда. Кубинец горько засмеялся.

— Это я уже где-то слышал... Тебе повезет, приятель если ты сам выпутаешься.

У Малко все переворачивалось внутри при мысли о том что должна была выдержать Херминия. В «Тропикане» он видел лишь ее тень...

— Не отчаивайтесь, — сказал он. — До конца ночи я вам позвоню.

— Если тебе ответит другой, ты будешь знать, что произошло. Прощай.

Баямо, видимо, ни во что больше не верил. Словно зомби, Малко вышел из кабины. Он почувствовал себя страшно одиноким. Невозможно связаться с Джеральдом Свэтом. Впрочем, американец не мог оказать никакой помощи. Херминия была вне игры, а Сальвадор Хибаро работает на противника. Даже если Малко сумеет вытащить Баямо из его убежища, куда сунуться потом и что делать? Его телефонные звонки, несомненно, прослушивались, и кубинцы уже, вероятно, идут по его следам.

Полный мрачных мыслей, Малко сел в такси.

— В «Тропикану», — сказал он.

— Там уже закрыто, сеньор!

— Я там оставил машину, — объяснил Малко.

Все его попытки найти решение проблемы оказались тщетными. Последние туристические автобусы уже давно уехали. Малко сел в свою машину и направился к «Виктории»! Он ожидал увидеть там людей из Ж-2, но даже в баре никого не было, и полицейский на посту не обратил на него никакого внимания. Пытаясь решить проблему, он растянулся на кровати...

* * *

Положив ноги на маленький столик, Ракель лежала, вытянувшись на софе, и рассеянно смотрела «Унесенные ветром» по видео. Испанский перевод был ужасный, но иметь на Кубе подобные кассеты было неслыханной роскошью. Предоставившие ей этот дом друзья привозили их тайком из каждой поездки... На экране Скарлетт О'Хара обменивалась горячим поцелуем с Ретт Батлер, и это ее возбуждало.

Ракель не знала, куда себя деть. С того момента, когда она хлопнула дверцей машины Марка Линца, она постоянно думала о нем... Ее ярость прошла. Имея ключи, она решила укрыться в этом пустом доме, сказав своим, что уезжает в Варадеро. Она больше не могла выносить тесноту семейной жизни с ее обычной тоской. Сейчас она чувствовала себя наэлектризованной и испытывала бешеное желание любить этого человека с необыкновенными золотистыми глазами. Долгий поцелуй на экране взволновал ее. Напрасно она гнала образ из головы. Она вновь видела себя в ночном центре с этим мужчиной. Она чувствовала себя обделенной и злилась на себя. Вместо того, чтобы предаваться с ним любви, она теперь лежит одна на этом диване.

Машинально ее рука коснулась холма Венеры. Некоторое время она оставалась в этом положении с судорожно сжатыми пальцами, не шевелясь и почти не дыша. Внезапно у нее появилось желание посмотреть вместо этой слащавости что-то другое. Она поднялась рывком, взяла кассету с фильмом «Эммануэль» и вставила ее в видеомагнитофон «Самсунг». Первый же кадр привел ее в шоковое состояние. Кассета не была перемотана, и она увидела Эммануэль в тот момент, когда fa занималась любовью в кресле самолета. Ее тело сотрясалось от сильных толчков мужчины... В тишине комнаты прерывистое дыхание молодой женщины на экране казалось еще более реальным. Ракель вернулась на место. Она положила руку на бедро и закрыла глаза, сосредоточившись на хриплых вздохах, которые возбуждали ее. Словно самостоятельное существо, ее рука медленно поднималась по внутренней стороне бедра и, наконец, достигла желанного места. Здесь Ракель остановилась, говоря себе, что это рука другого, что она не осмеливается...

Безотчетно ритм ее дыхания изменился. Ее живот спазматически поднимался и опускался. Рука возобновила свое исследование и проникла под узкую кружевную полоску на ее трусиках, в самом низу между бедрами. Ракель снова открыла глаза и увидела еще более горячую сцену. Как и она на днях, Эммануэль с жадностью впилась в твердую и толстую плоть мужчины.

Ракель представила себе иностранца. Словно под действием его руки, она поднята колено, натянув нейлон над увлажнившимся от желания низом живота. Ее другая нога отодвинулась и вяло оперлась о подлокотник дивана. С открытыми ляжками, готовая отдаться невидимому любовнику, лицо и особенно глаза которого неотступно преследовали ее, она оставалась так в совершенно бесстыдной позе.

Рука под трусиками спустилась, прикасаясь к самым заповедным местам, потом снова поднялась и замерла. Только ее средний палец касался заветного места, другие освобождали доступ. Ощущение было настолько сильным, что она подумала, что сейчас удовлетворится. Ее палец, проникнув во влажную ложбину, совершал неловкие движения взад и вперед, как это делал бы мужчина.