Виза на смерть

– А что по этому поводу говорит жена?

– Жена в больнице с гипертоническим кризом. Я у нее сегодня был – задал несколько вопросов. А потом меня оттуда выставили. Врач говорит, с ней можно будет побеседовать только завтра.

– Стало быть, завтра и побеседуешь.

– Я, конечно, готов, только она не в себе. Про «Спид-инфо» говорит, что ее муж никогда таких газет не читал, а про остальное вообще говорить не может – только повторяет: «Если бы не лифт, если бы не лифт…» Я от нее еле добился, куда они собирались ехать.

– И куда же?

– На пятидесятипятилетие к господину Гришакову…

– Что за Гришаков?.. – полковник наморщил лоб. – Знакомая фамилия…

– Владелец крупнейшей сети агентств по продаже недвижимости. И между прочим, бывший дипломат, коллега и друг Сапрыкина.

– А при чем тут лифт?

– Она застряла между вторым и третьим этажом, когда спускалась. Правда, просидела очень недолго, минут пять – семь, я в диспетчерской проверил – они подтверждают. А сигналил он ей за минуту до того, как она вышла из квартиры.

– А ты спросил, что было с лифтом? Может, его кто-то нарочно – того…

– Спросил. Говорят, этот лифт в четвертом подъезде барахлил еще с лета.

– А монтеры? Может, они чего видели?

– Нет. Они шли из диспетчерской – это справа от подъезда. А машина стояла слева, в стороне.

– Все равно, надо узнать, не болтался ли в подъезде кто-нибудь посторонний… Консьержка в доме есть?

– Нет.

– Н-да… – полковник почесал подбородок, – что ж, получается, убийца сел к нему в машину и выстрелил, пока жена была в лифте?..

– Выходит, так.

– Все?

– Пока все.

– Ну, – полковник обвел присутствующих сердитым взглядом, – какие будут соображения?

– Этот ожог у него на лице… – проговорил Сурин и замолчал, будто не решаясь высказать мысль до конца.

– Ну? Что – ожог?

– Не нравится он мне…

Все улыбнулись, а кто-то даже хихикнул вслух. «Не нравится мне» – было любимым выражением Сурина.

– Ты поконкретнее не хочешь высказаться? – спросил полковник.

– Может, и хочу… – неопределенно отозвался Сурин. – Я вот спрашиваю себя – зачем убийца это сделал? Если бы он хотел его изуродовать, чтобы затруднить опознание, то облил бы все лицо…

– А если он не успел?

– Неважно, успел или нет, потому что цель-то у него все равно была другая.

– Другая?

– Какой смысл уродовать лицо, если жертва сидит в собственном автомобиле возле подъезда собственного дома и ждет собственную жену, которая так и так его опознает, изуродован он или нет?

Все помолчали.

– Это ты верно заметил, – проговорил полковникЧто-то еще?

– Не знаю, – пожал плечами Сурин, – мне почему-то кажется, что это сделала женщина… может, я, конечно, ошибаюсь, но как-то это не по-мужски… И еще… что-то тут есть такое… сам не пойму – что именно…

Сурин замолчал и мрачно уставился в одну точку.

– Ну? Все сказал? Какие еще будут соображения?

Все молчали.

– Понятно. Никаких. Веселая история, ничего не скажешь.

– Олег Иванович, – начал Лобов, – подождем результатов экспертиз. Надо понять, что там с пальцами. В любом случае, на заказ это не похоже – слишком все непрофессионально.

– А на что, по-твоему, это похоже? Мотив, хоть какой-нибудь, можно предположить?

– Пока нет.

– Заместителем министра его назначили недавно, так?

– Да, в начале августа.

– Так, может, он кого обошел?

– Может, и обошел, но что ж вы думаете, из-за этого мочить? Это ж все-таки дипломаты, а не какие-нибудь там…

– Сказать тебе, что я думаю? – рявкнул полковник. – Я думаю, если это не заказное убийство, то убили его или из ревности, или из корысти, или из карьерных соображений. Так что берите ноги в руки и срочно выясняйте: ходил ли в казино, имел ли долги, не получал ли наследство, кто еще претендовал или мог претендовать на его место, бегал ли по девочкам или – тьфу! – по мальчикам, черт бы его побрал… Вообще, в том, что говорит Сурин, что-то есть… Может, действительно, баба? А если он голубой и у него ревнивый любовник, так это то же самое… – Полковник опять поморщился. – По телефонам этим газетным пройдитесь… Но прежде всего идите в МИД, говорите с людьми, ищите друзей, врагов, сплетников. И во дворе еще раз поработайте. Не верю я, чтобы не нашлось ни одной старушки, которая бы чего-нибудь да не видела… И к жене – завтра же. Спросите, кто мог знать о том, что они собираются в гости. И самого – как его, Гришаков? – тоже потрясите хорошенько… И завтра же доложите. На сегодня все.

5

Не так уж много лет прошло с тех пор, как обитатели большого ведомственного дома на Брянской провожали Василия Демьяновича и Валентину Георгиевну Шрамковых почтительными, а то и завистливыми взглядами. Каждое утро Василий Демьянович со строгим лицом выходил из подъезда, не замечая сидящих на лавочке старушек – такие старушки откуда-то берутся даже в дипломатических домах, – и погружался в служебный автомобиль, увозивший его в высотку на Смоленскую площадь.