Византия

Кстати, Фружина ещё и перстеньком меня одарила. Стянула с указательного пальца серебряное кольцо с нехилым таким изумрудом, и со словами: «Маленькая благодарность за калейдоскоп» вложила его в мою ладонь. Могла бы и Роланда одарить, так как я его представлял своим «соучастником» — как-никак он покупал медь, олово, графит и хрусталь. Но, наверное, я ей просто понравился. Во всяком случае, хотелось в это верить.

Перстенёк я тут же надел на мизинец — как там и был. В XXI веке на меня могли бы посмотреть, как на какого-нибудь гомика, но в XII веке перстни на мужских пальцах — в порядке вещей. Так что я не стал по этому поводу особо рефлексировать.

Вернувшись в свои палатки, мы оставили там «микроскоп» под охраной наших оруженосцев, а сами отправились навестить тамплиеров. По дороге я объяснил Роланду, зачем они нам нужны. Мы теперь стали землевладельцами. Но без хозяйского пригляда пожалованные нам земли к нашему возвращению из крестового похода рискуют превратиться в голый пустырь. Это если соседи посильнее их вообще не разберут. И будем мы потом годами судиться, доказывая свои права. Ещё докажем ли? Они местные, а мы чужаки. А средневековая юстиция — вещь крайне запутанная и противоречивая. Сводов законов сейчас не существует, так же как гражданских и уголовных кодексов, в судах используют ворох указов королей и других владетелей, перемешанных с местным обычным правом. В общем, решить можно как угодно, в зависимости от того, какая пятка у судей зачешется. Не говоря уж о том, что права на землю и права на использование этой земли не всегда совпадают.

Допустим, земля ваша, а возить через неё товары имеет право только соседний барон де Пупс. Или вы не имеете права поставить на своей земле мельницу, потому что право на это принадлежит тому же де Пупсу. Или, к примеру, некие поля принадлежат вам, однако де Пупс имеет право гонять скотину через вашу землю, включая и поля, и скотина де Пупса будет совершенно законно жрать ваши посевы, а вы не сможете этому законно помешать, разве что поставить забор или вырыть ров (но де Пупс имеет право их разрушить/засыпать). А вот если до нашего возвращения наши земли возьмёт под опеку Орден Храма Соломона, то за них можно не беспокоиться. Ни один окрестный феодал не решится тянуть к ним лапки. Тамплиеры сейчас одна из самых серьёзных боевых сил в Европе, сравниться с ними может разве что конкурирующая фирма — Иоанниты-Госпитальеры, которых тут нет, они со своим магистром Раймондом де Пюи уже обосновались в Святой Земле, и наехать на Храмовников никто не осмелится как минимум века полтора с лишним, даже если история не изменится.

Тамплиеры занимали в лагере особое место, легко распознаваемое по орденскому знамени из двух горизонтальных полос, белой сверху и чёрной снизу. Красного лапчатого тамплиерского креста нет, Алессандро рассказывал, что он появится на знамёнах Ордена Храма только в следующем веке. Ещё стоянка тамплиеров отличалась от остального лагеря крестоносцев относительным порядком, за которым следили патрули из рыцарей и сержантов[4] в коттах орденских цветов.

Мы приветствовали их громким «Босеан!»[5], и я попросил указать дорогу к шатру магистра Ордена. Один из сержантов, которого для этого отрядили, провёл нас к искомому шатру. А скромненько так живёт магистр, не сравнить с шатрами Людовика и Конрада, да и «палатка» нашего графа пороскошнее будет.

Страже на входе я предъявил письмо Бернарда, в котором он рекомендовал нас с Роландом как «Друзей Тамплиеров», и попросил передать магистру просьбу принять нас. Ждать пришлось недолго, вскоре нас пригласили внутрь. В самом шатре всё тоже довольно скромно, отсутствуют какие-либо намёки на роскошь, не считая отличного вооружения. Похоже, магистр Эврар де Бар склонен к аскетизму.

Сам магистр, между прочим, родич кардинала-епископа Меца Этьена де Бара, начальника приснопамятного брата Еноха, едва не отправившего меня на костёр в Саарбрюккене, оказался крепко сбитым мужиком среднего роста, на вид лет тридцати пяти или близко к тому. Тёмно-каштановые волосы, короткая борода, карие глаза, округлое лицо с большим носом. Одет в обычную тамплиерскую «форму» без всяких украшений. Орден Храма он возглавляет недавно, с января этого года. Магистр весьма близок к аббату Клерво и считает себя его учеником. Также он считается человеком очень храбрым и очень религиозным, и славится бескорыстием (всё это я узнал в Клерво от Бернара, и в Ульме от Георга фон Врангеля). Когда мы представились, он взглянул на меня с большим интересом, заметив:

— Симон де Лонэ? Аббат Клерво писал о тебе. Я бы хотел несколько позже с тобой поговорить… хм, о многом.

Ясно, отец Бернард полностью слил магистру всё, что узнал от меня о невесёлых перспективах Ордена Бедных Рыцарей Храма Соломона через полтора века. Эврара, похоже, прямо распирает от желания побеседовать со мной по душам. Но сдерживается, видимо, не желая вести этот разговор при Роланде.

Поклонившись — чай не переломлюсь, а мужик реально героический — я ответил: