Византия

тельным, поскольку выяснилось, что аристократия всерьез заинтересовалась монашеством и начала обильно инвестировать средства в монастыри. Но суровая организация, которую ввел Феодор Студит, прививалась медленно: управленческий аппарат был в основном иностранным и даже полностью противоречащим монашескому идеалу. В 964 году Никифор Фока составил обзор монастырских состояний. Оказалось, что монастыри владели значительным количеством земли, но она оставалась неиспользованной. Император объяснил это тем, что граждане передавали монастырям земли без людей и животных, чтобы извлечь дополнительную пользу. Таким образом, нарушалось равновесие между основным и оборотным капиталами и появлялось хроническое недоинвестирование. Именно в этот момент его друг Афанасий основал в Афоне монастырь Великую Лавру, куда массированно инвестировал средства для прокладки трубопроводов через гору, чтобы обеспечить полив посадок и работу мельниц, а также финансировал строительство порта для кораблей, которые вскоре начали использоваться для продажи монастырских урожаев и прочих продуктов, имея при этом освобождение от пошлины. Тем самым Афанасий вызвал ярость отшельников Афона, но ярость бессильную.

В конце X века церковь придумала способ, как заставить состоятельных светских людей инвестировать средства в монастыри. Появились сообщения об оформлении ими «дарственных в качестве акта милосердия» одного, двух или трех поколений, которые обязывались поддерживать монастырь и монахов и заниматься благотворительностью, предусмотренной уставом. В результате получаемый доход полностью переходил к монастырю. В конце рассматриваемого периода монастыри

восстанавливают свой исходный статус. Главным источником пожертвований становится патриарх Константинополя, а также местные епископы. Но монастыри, получившие право на самоуправление, то есть те, у которых имелся статус «самовластия», могли сами обеспечивать свое снабжение. Великий интеллектуал XI века Михаил Пселл многократно и настойчиво добивался такой возможности. Он принял монастырь Медикион в Вифинии, пик величия которого пришелся на IX век, но в тот момент, когда Пселл получил его, монастырю угрожало исчезновение: у него не было земель, но зато имелись долги. Пселл их оплатил. Он на свои средства купил скот, саженцы винограда, сделал отвод речной воды для полива и приобрел продукты для питания монахов. «Прежде чем чего-то добиться, пусть даже совсем малого, я расходовал свое золото», — констатировал Пселл. В итоге монастырь должен был принести доход, но на это требовалось очень продолжительное время.

Естественно, такая организация приводила к злоупотреблениям. Одни жертвователи спешили разобрать здания и присвоить материалы; другие навязывали свои предпочтения при выборе монахов. Многие контракты заключались без инвентаризации. Императоры и патриархи принимали меры, чтобы устранить подобные злоупотребления, однако не для того, чтобы отменить этот институт в целом. Но он отмер впоследствии естественным путем. С одной стороны, светские вельможи нашли более надежный доход без необходимости инвестиций в прямой уступке налоговых поступлений. К тому же по примеру крупных афонских лавр монахи стали превосходными управляющими. Был и другой путь: монастырь в плохом состоянии передавался другому монастырю в управление. Но его судьба была не слишком завидной: получатель требовал, чтобы монастырь попадал к нему в прямую зависимость. Концентрация монастырей под управлением наиболее мощных из них стала обычным явлением. Сам император передал императорские монастыри афонским лаврам; всего за несколько лет древние монастыри, такие, как монастырь в Перистерах около Фессалоник или монастырь По- лигирос в центре полуострова Халкидики, оказывались в положении простых метохов Иверского монастыря Лавры.

На протяжении X и XI веков эти крупные монастыри покупали имущество и получали множество дарственных; их земли обрабатывались париками. При этом монастыри создавали метохи там, где их раньше не было, и посылали туда монахов из главного монастыря, чтобы присматривать за работой земледельцев. Монастыри получили для своих земель, а также для своих кораблей налоговые льготы. Короче говоря, они сосредоточили в своих руках большую экономическую власть. Эта тенденция несколько замедлилась в XII веке, так как светские аристократы проявили озабоченность своими состояниями. Но впоследствии все возобновилось. В конце существования империи монастыри оказались способными получать прибыль вне зависимости от любых изменений политической ситуации — постоянной смены политического доминирования между империей, сербами и османами. Перед лицом очередной политической угрозы светские вельможи считали, что свое имущество можно сохранить, передав его монастырю, но монастыри, разумеется, никогда не отдавали его обратно. Напротив, они проявили необычайную способность добиваться смены политической доминанты, вплоть до эпохи турок, которые обязались не трогать имущество

Гиды цивилизаций ,