Византия

Они ошибались, но только в последующие дни смогли осознать всю чудовищность этой ошибки. Византийцы потеряли столицу, свой важнейший оплот, который в прошлом позволял им выстоять против персов, аваров и арабов. Они утратили Константинополь, потому что на него напали не неверные, но те, кто, как выразился один из византийцев, «несли Крест Христа на своих плечах», люди, которых они считали неотъемлемой частью своего мира. Христиане-латиняне нанесли византийцам сокрушительный удар, хотя прежде тем всегда удавалось отражать такие удары.

Глава 9

Новый Константин

Константинополь, этот акрополь вселенной, царственная столица ромеев, бывшая под латинянами, сделалась, по Божию соизволению, снова под ромеями, – это дал им Бог чрез нас.[10]

Михаил VIII Палеолог

16 мая 1204 года в соборе Святой Софии состоялась торжественная коронация, а затем красочная процессия проследовала через Августеон в Большой дворец. За много веков Константинополь видел бессчетное количество подобных церемоний, но эта отличалась от прочих. Нового императора звали не Константином, не Львом и не Алексеем, а Балдуином. И прибыл он не из Малой Азии и не с Балкан, а из Нидерландов, где, прежде чем отправиться в Четвертый крестовый поход, был графом Фландрии и Эно. Он в полной мере воплощал собой все то, чего византийцы привыкли ожидать от латинян, и был человеком действия, а его семья имела долгую и славную традицию отправляться в Крестовые походы на Восток.

Были и другие различия. На царство Балдуина венчал не Константинопольский патриарх, а архиепископ Суассона, и к тому же новый правитель, разумеется, не был багрянородным. На императорский престол он восходил, потому что был избран советом французских графов и венецианцев, которые предпочли его другим предводителям Четвертого крестового похода. Но в некотором отношении церемония не так уж сильно отличалась от предыдущих коронаций императоров. Балдуин был одет так же, как и его предшественники, и на нем были такие же пурпурные сапоги. На шее у него висел большой рубин, который Мануил I надевал в особых случаях. И в мероприятии принимали участие не только латиняне, но и много грекоговорящих константинопольцев, которые охотно приветствовали нового императора.

Какое-то время казалось, что новая власть утвердится не только в столице, но и в византийских провинциях. Осенью Балдуин официально поделил территорию империи между своими подданными, примерно так же, как Вильгельм Завоеватель разделил Англию после ее захвата в 1066 году. Все получили земли в соответствии с рангом, а взамен должны были вместе со своими вассалами нести службу в императорской армии, когда потребуется. Бонифаций Монферратский стал правителем Фессалоник, Никея отошла графу Людовику де Блуа, а Филадельфия досталась Стефану дю Першу. Население этих мест поначалу приняло и даже приветствовало эти перемены. В августе, когда император Балдуин и его войско двинулись из Константинополя на запад, жители Фессалоник вышли им навстречу и сдали город безо всякого сопротивления. В Лопадионе в Малой Азии представитель нового императора был встречен процессией, которая несла кресты и Евангелие, приветствуя собратьев по вере. Тот самый сепаратизм провинций, который так долго был головной болью византийских императоров, теперь сыграл на руку латинским завоевателям. Ренье Тритский и его 120 воинов были восторженно встречены жителями города Филиппополя во Фракии, который достался герцогу от императора Балдуина. Местные жители надеялись, что латинский господин, в отличие от Алексея III Ангела и его предшественников, защитит их от болгар и валахов. Недовольные меньшинства также приветствовали новых хозяев. Когда Пьер де Браше и Пайен Орлеанский в конце 1204 года прибыли в Малую Азию, они нашли там союзников в лице общин армян, которые ненавидели правителей Константинополя. Таким образом, на конец 1204 года, по-видимому, существовала реальная возможность того, что Византия продолжит свое существование и даже будет процветать в новом обличье. Произошло лишь то, что слабая и бездейственная власть в Константинополе сменилась более энергичной и успешной в военном отношении. Судьба империи теперь была в руках тех, кто уже не раз за последние полтора века спасал ее.