Византийская ночь(исправленный вариант)

Люди вокруг занимались своим делом. Просто одетые девушки гнали гусей, мулы тянули нагруженные телеги. Расположившись группами, о чем-то шумно спорили молодые лангобарды. Два воина мочились в разбитый фонтан, силясь попасть в головастиков, шнырявших в грязной воде. Один из варваров, опершись на разбитую статую, хрипло выкрикивал боевой гимн, другой хохотал, едва удерживаясь на широко расставленных ногах. Свиньи визжали, поднимаясь из грязной канавы. Куры разбегались, чтобы не попасть под ноги римлян. Несколько германцев потрошили баранов, бросая все лишнее собакам. Некоторые лангобарды рубили фруктовые деревья, складывая их в костры. Рассевшись на стволах, воины грели над огнем руки. Утро было холодным.

«Что стало с моим садом. Как чудесен он был еще три года назад», - с грустью заметил Валент. Маленьким мальчиком ему нравилось сидеть здесь на коленях любимого слуги, старого гота, сражавшегося прежде в дружине отца. Тогда он впервые научился понимать варваров, увидел, насколько те отличаются от римлян. Но готы были совсем другим народом, чем лангобарды.

- Эти отчаянные парни умеют испортить что угодно. Они не хуже вандалов, так свирепо разграбивших наш непобедимый Рим, - без привычного сарказма в голосе сказал Эвлалий. - Где уж тут создавать союзы?

- Поэтому мы должны держаться друг за друга и не искать компромиссов с врагом, - поддержал его маленький Гай, отличавшийся твердостью.

Он был единственным, кто сегодня надел простую льняную одежду. Только пальцы его были унизаны дорогими перстнями.

- Они точно не собираются на нас нападать? - с расстановкой произнес Марцелл. - Мои люди держат под наблюдением спрятанный в лесу германский отряд. Нам стоит быть настороже, не полагаясь только на Фортуну. Варвары способны на все.

- Варвары могут не все. Они не нападут, - успокоил друга Валент, мысленно добавив: «В этом я теперь совершенно уверен. Но такого пышного приема мне не приходилось видеть очень давно».

Хозяева явно демонстрировали равнодушие к гостям.

- Наверняка герцог все же приготовил нам сюрприз. Тебе так не кажется, Феликс? Может быть, он угостит нас зайчатиной в маринаде? - ядовито произнес Эвлалий. - У лангобардов ведь такая чудесная кухня.

Невысокий толстяк лет сорока, прозванный жующим, резко дернул плечами, густо сплюнув на землю. Топнул ногой в богатом башмаке с серебряными петлями для шнурков. От его аристократической надменности не осталось следа. Никакой изысканной кухни лангобарды не имели. Издевательство было невыносимо.

- Мясо, угли, каша и соль, - задумчиво перечислил Гай.

- Чего ты бесишься, благородный Феликс? Не ты ли уверял нас, что прием будет достойным самого Цезаря? Нет, ты говорил: десяти Цезарей, одного Августа и двух Ромулов, не считая других основателей Рима[20]

! Ты обещал, что герцог соберет ради нас лучших поваров, а он даже не соизволит поприветствовать нас. Для чего, по-твоему, мы так разоделись и маршируем теперь как отряд палатинских павлинов[21]?

- Валент, попроси его замолчать! - басом взмолился толстяк.

- Прекратите ссору.

- Прекратите, во имя всех святых! - грозно добавил Гай.

- Клянусь господом нашим Иисусом Христом, они готовились принять нас лучше! - залепетал Феликс, жирными пальцами разглаживая складки зеленой туники, под которой он прятал кольчугу. Толстяк явно чувствовал потребность оправдаться. - Нельзя же наносить оскорбление стольким благородным фамилиям. Наше слово имеет вес в Константинополе и у нас есть силы, чтобы ответить.

- Я тоже думаю, что такой прием неспроста, - добавил Марцелл. - Все они наглые выродки, прости меня божья матерь. Но даже лангобарды знают, где заканчивается гостеприимство и начинается вызов. Как они после такого рассчитывают вести переговоры?

- Не забывайте: византийские войска разбиты. Потери лангобардов велики, но они победители. Они победили без короля, которого сами же убили. Клеф уничтожил слишком много их знати, жаль не всю. Юстин рассчитывал, что разделенная на герцогства держава не сможет выстоять против его легионов. Лангобарды показали чего стоят армии Константинополя.

- Как это относится к нам? Мы не сражались на стороне императора. Пускай божественный Юстин сам решает свои проблемы, нам он ни единожды не помог[22].

«Лангобардов не отличает политический талант, вероломство - вот самое изощренное их коварство. Привычки варваров просты настолько, насколько они могут быть просты, являясь еще и грубыми одновременно», - подумал Валент. Только уверенность в своих силах могла побудить герцога отказаться от обычая лично встречать гостей равных ему по статусу. «Значит, он не считает нас достаточной силой, не считает меня равным себе».