Византийские исихастские тексты

Божество ни вполне явлено, ни тайно, с другой стороны. Но что Оно есть — это открыто и притом очень ясно, а что Оно такое по существу — это тайно. Громадная же разница знать, что Оно такое, от знания того, что Оно существует. Ибо по следнее обнаруживается из деятельности, а первое — что Оно такое — зависит от сущности, и даже ангелам отказано в знании этого относительно Бога. Ибо Бог бесконечное число раз бесконечно выше всякого бытия, выше всякого ума и помышления, поэтому, когда ум достигает доказывающего бытие Божие, тогда он может много говорить и наилучшее любомудрствовать, может называться любомудрым и богословным. Когда же, возвысившись и превзошедши мысль о том, что Божество есть, объятый божественною сокровенностию, приводимый в движение представлением себе того, что такое Оно есть, он, как естественно, действием благодати станет при этом и совершенно безвидным, неосязаемым, безочесным, то всякое слово, могущее говорить что-нибудь о Боге, остается бездейственным и ум, объединившись и погрузившись в недомысленное, пребывает без движения, и тогда, став [частью] того, что вне всего[1505]

, где не выступает в пестрых образах никакое слово, ни мысль, ни помышление, но господствует простота, непостижимость, безмолвие и изумление, безoбразное, бесконечное, неограниченное, — он видит странным образом видение невидимого и безвидный вид, причем и сам он становится отрешенным, безвидным в своей правильности и отпечатлевает на себе

[1506]

соответственное невидимо созерцаемому им и безочесно зримому[1507], короче сказать — божественную и преестественную красоту, и прославляет Бога, создавшего его таковым.

Бог, Который выше всякого соединения, называется Единым не потому только, что Он прост, но потому, что Он один только истинно и существует во всем том, что, как говорится, существует и имеет бытие от Него. Ибо не истинно и не просто сущее не есть также истинно и просто Единое. И как сущий таким же образом повсюду непостижимо и как Единый, не похожий на все, Он совершенно вне всего. Как вечный, Он не имеет ни начала, ни конца Своего бытия, и во всем одинаково Он пречисто сияет божественным лучом Своего промысла, хотя и не всё одинаково воспринимает Его. Кроме того, как беспрепятственно познаваемый всеми [созданиями], для того чтобы быть видимым повсюду, единовидно превыше мысленного единения, Он требует ума цельного, безвидного, безoбразного, бесцветного[1508], неприкосновенного для каких бы то ни было существ, вполне отрешенного, восходящего горе в бесконечность беспределия, времени, места, природы и того, что относится к ней.