Византийские исихастские тексты

Созерцательные умы, видя Бога в виде безвидном, в преестественнейшей[1513], невещественной и несложной красоте, в простейшем лице как единовидное Единое, увенчанного бесконечными благами, украшенного неисчислимыми красотами, озаряющего всякий ум, как бы лучами, световидными [потоками] красоты, [видят в Нём] несказанное и неизъяснимое блаженство, обильный источник доброго и прекрасного, бесконечно текущий и неиссякающий, неисчерпаемое, бесконечное, неистощимое сокровище славы, преисполняющее незримые умы[1514] самого величайшего наслаждения, радости, сердечной сладости, чистого веселия, таинственно происходящего вечно текущим потоком из Той божественной и преестественной Единицы, Которая лежит горе в недоступной сокровенности. [Созерцательные умы видят] также, какое и сколь великое неисследимое и необъятное море изливается из той несказанной благости и неизъяснимой любви, непостижимого промышления, в неограниченной силе и невыразимой мудрости, видят недомыслимое для ангелов и самих серафимов как существующее превыше всякого ума. Видят даже и то, что с настоящего времени как бы зарождается в нас неизреченным образом, в будущем же придет в обновленное устроение и как бы возродится и совершится; что изумляет и херувимский ум, если он даже только как-нибудь слегка решится помыслить об этом. О, благость, и совет Божий, и любовь, и милосердие! О, сила, и мудрость, и промышление Божие! Действительно, «блаженны те, коим отпущены беззакония и коих покрыты грехи»[1515] и

«блажен человек, которого наставит Господь и от закона Своего и Духа научи

т его»[1516]!

В Духе и истине открывается невидимое для живущих в мире, не могущих принять Святого Духа, как сказал Господь[1517]. А сердечные очи тех, для которых предпочтительнее удалиться и селиться вдали от мира и того, что в мире, осенил божественною благодатию умственный свет, «

с высоты восход»[1518] умного солнца, и помощь для них у Бога, так что «восхождения свои они полагают в сердцах своих"[1519] и просвещаются богозрительными осияниями, как подобает им, и в них очень ясно усматривается как весьма многое божественное и умственное, так и достойное духовного взгляда, сверх того — также и будущее вечное и неизбежное устроение обновления праведно поживших не только в том виде, в каком оно не будет доступно чувству, но уже и свыше ума. Ибо тогда совершенно изменятся ставшие достоянием того, что превыше ума, и сделавшиеся причастниками той жизни и наслаждения превыше всякого помышления, становясь как бы богами по положению, наслаждаясь и радуясь пред сущим по естеству Богом сверхъестественным благам, происходящим от вышнего и единого естества Бога, стоя вокруг Него, и всесвященно совершая божественный и свыше ума праздник с возможно большею чистотою, и составляя одно очень радостное сердечное наслаждение этим благословенным увеселением и торжество со всеми умными чинами ангелов. Это какой-то великий и недомысленный поток чистого восторга от высоко прекрасного. Ведь если доступная чувству красота, будучи воспринята умом посредством органов чувств, несмотря на то что она ограничена и скоротечна, не проста и не несоздана, все-таки доставляет обыкновенно душе не неприятное наслаждение, то для людей, имеющих ум и разумно соображающих, не трудно заметить и понять, чем они могут стать, достигая умственного, но притом такого, которое свыше ума неограниченно и не скоротечно, не создано и не получило начала, но проистекает от Бога, от Которого происходит всё прекрасное и доброе, и притом для радости, и восторга, и божественной жизни, достойно того[1520]

века и устроения.

Отрешившись от временных и местных протяжений, расстояний и от ограничительных свойств естеств[1521] и прошедши спешно через них, ум становится действительно нагим вследствие единовидной простоты и несложной и безвидной жизни, так как без всякого покрова и преграды вследствие покоя мыслей и безмолвия он сверхъестественно достигает безначальности, непостижимости, беспредельности и безграничности в духодвижной божественной силе и осиянии сердца, которые, как кажется, вместе с самим созерцанием ума простираются в бесконечность. Тогда мир Божий восходит в душе, и на неё изливается неизреченная радость и невыразимый восторг от Святого Духа, и изумление превысшее разума овладевает ею среди ее тайного песнопения. Не явлен будет, но уже «зрится Бог богов в Сионе»[1522], в уме высокопарящем и обращенном горе. «Господи, Боже сил, блажен человек, уповающий на Тебя»[1523].