Византийские исихастские тексты

Что сущность есть источник и причина энергии, показывает говорящий: «Все причастно промыслу, источаемому из всепричинного божества»[1085]. Ярчайший же светоч Ниссы [говорит]: «Какое слово могло бы выразить божественную энергию, а лучше, силу, от которой энергия, точнее же, природу, от которой сила»[1086]. А Златоустый отец в писании «О непостижимом» говорит: «

Пророки не только оказываются не знающими, что есть Бог по природе, но и о самой премудрости находятся в затруднении, сколь велика она, хотя не сущность из премудрости, но премудрость из сущности. Поскольку же и ёе не могут постичь они в точности, каким большим безумием было бы считать, что можно выдать за самую сущность собственные домыслы?«[1087]. А Василий Великий, назвав Духа Святого «источником вечной жизни»[1088], перечислив чуть ниже вечно и нераздельно присущие Божественному Духу [свойства][1089], затем добавляет, что от Бога Дух, то есть от Отца, «но и Сам Он источник вышесказанных благ, однако Источающийся от Бога — в ипостаси, а те, из Него источаемые, суть Его энергии

"[1090]. Афанасий же Великий говорит: «” Всё, что имеет Отец, есть Моё”[1091] <…> Следовательно, нам необходимо думать, что существуют в Отце вечность (τὸ ἀΐδιον), постоянство (τὸ αἰώνιον), бессмертие, сила, предведение, но существуют не как чуждые Ему, а как в источнике существуют в Нём <,>[1092] почивающие <и в Сыне>"

[1093]. Но и богослов Дамаскин сказал, что Сын — источник премудрости и предведения[1094].

А Шестой Вселенский Собор говорит дословно: «Всякая природа — источник энергии, и с различными энергиями разделяются (συνδιασχίζονται) природные желания (θελήσεις). Если же у Христа две природы, то как не будет каждая [природа] источать собственную энергию и желание и [все] соответствующее ей, чтобы тварная энергия и воля принадлежала тварной природе, а нетварная — нетварной?»[1095]. Или ты и их обвинишь в двубожии или трехбожии, поскольку они называют нетварной не только сущность Сына, но и отличающуюся от сущности энергию и волю, источающуюся из сущности как причины, и не поступают подобно тебе, то разрушая божество неразличением их[1096]

(так как обе они будут избегать того, что они есть, переходя друг в друга и оставляя тебя[1097]), то принижая её до твари, называя тварной энергию божественной сущности (ибо не нетварна природа, имеющая тварную энергию), то иногда, тоже на твой манер, сливая Ипостаси и делая Сына Отцом, утверждая, точно как ты, что единственной нетварной энергией является Сын и Дух Святой? Ведь если, как ты слышал, Сын источает нетварную энергию и волю, и притом неотличимо ту же самую с Отцом, а ты называешь в качестве нетварной энергии и воли — Духа и Сына, то, по-твоему, Сын, поскольку источает их, будет Отцом. Но [вернемся] к предмету нашего слова. Если, согласно Василию Великому, «Сын занимает второе место после Отца не по природе, но по чину и ему соответствующему достоинству, так как Он от Него, и Дух подчинен Сыну"[1098], потому, конечно, что подается чрез Него, то божественная природа — иное сравнительно с божественным достоинством. Ты же учишь, что хоть сколько-нибудь отличное от божественной природы или подчиненное [ей] — тварно. О чём же тогда ином ты говоришь, как не о том, что достоинство Сына и Духа тварно? Ведь оно не только отлично от божественной природы, которую одну ты считаешь нетварной, но и подчинено ей; и несомненно, что считающий нетварной одну лишь божественную сущность есть явный арианин. Ибо, если невозможно, чтобы присущее природе достоинство у Бога было тварным, а, по богословию Акиндина, нет ничего нетварного, кроме божественной сущности, сей чин будет природой Бога и Сын, по Акиндину, будет вторым за Отцом по сущности. Следовательно, согласно благочестивому слову истины, не только одна сущность нетварна, но и природно созерцаемые в божественной пресущественности [свойства] — и нетварны, и не [есть] сущность.