Визбор

Медведи появлялись возле кораблей и потом. Чтобы они не мешали съёмкам, их отгонял на «бреющем» полёте вертолёт с пилотом-испытателем, специалистом по Северному и Южному полюсам Василием Петровичем Калашенко, давним визборовским знакомым. Ему поэт-журналист посвятил специальный звуковой репортаж, опубликованный впоследствии в «Кругозоре», в шестом номере за 1969 год. Но медведь был нужен в фильме по сюжету! Как же его снимать? Зверь опасный и актёрской профессии не обучаемый. Выход нашли: медведя сыграл… Аркадий Мартыновский, которому пришлось влезть в тяжеленную шкуру, ходить на корточках, а потом — после выстрела в зверя — падать на снег и биться об него тяжёлой медвежьей головой. Вообще-то эту «роль» должен был играть актёр по фамилии Нейман, но с ним случилась морская болезнь, и он был не в форме. Так что пришлось выручать Аркадию. Но, может быть, это и лучше, раз для роли нужна была хорошая физическая подготовка. Визбор потом по обыкновению всё подтрунивал насчёт «лучшей мужской роли года», но медведь у Мартыновского получился вполне убедительный — совсем как настоящий. На экране — не отличить.

В-третьих — во время экспедиции Визбор конечно же писал песни. Две из них вошли в звуковой репортаж «Песенный дневник Арктики», появившийся в последнем, двенадцатом, номере «Кругозора» за 1968 год. Он состоит из написанной на популярную в те годы мелодию «Последний вальс» английского композитора Лесли Рида «Песенки о ЗФИ» (ЗФИ — так полярники называют Землю Франца-Иосифа) и песни «Полярное кольцо», лейтмотив которой возникает из многозначности слова кольцо. Оно бывает и

Полярное, и обручальное, и тем острее связаны для лирического героя-полярника его нынешнее местоположение и воспоминание о возлюбленной:

…Минуй тебя вся эта нежить,Будь все печали не твои,

Приди к тебе вся моя нежностьРадиограммой с ЗФИ.

И в час полуночный и странныйНе прячь от звёзд своё лицо,Смотри — на пальце безымянном

Горит Полярное кольцо.

И в-четвёртых — в год арктической киноэкспедиции и под впечатлением от неё Визбор написал повесть «Арктика, дом два», оставшуюся в его бумагах и увидевшую свет лишь после кончины автора — в 1986 году. Сюжет её несложен и даже несколько схематичен: бывший лётчик-испытатель, а ныне полярный вертолётчик, командир экипажа Михаил Петрович Калач оставляет в наказание на острове в одиночестве радиста Санька Берковца — дожидаться, пока сам же Калач за ним прилетит: «Чтобы избавить тебя от страха за свою жизнь, оставляю я тебя здесь… А я не могу идти в полёт с таким подлецом вместе. И молись за меня. Прилечу — будешь жить. Разобьёмся — так подлецом и подохнешь!» Дело в том, что Санёк — парень вроде бы по характеру неплохой, но загульный: пустил на выпивку спирт, предназначенный для антиобледенительной системы вертолёта, и экипаж мог вообще погибнуть. Хорошо ещё, что сумели сесть на медвежьем острове (снова — белые медведи!). Но главный интерес этой повести заключается не в сюжете, а в самой атмосфере заполярного труда, не только опоэтизированного, но и имеющего (как армейская жизнь в повести «На срок службы не влияет») свои издержки, заранее лишавшие произведение шанса быть опубликованным. Лётчик превращает технический спирт в спиртное; его случайная подруга по имени Зорька, продавщица, не скрывает того, что живёт обманом покупателей («Все химичат, и я химичу!»); старый штурман Николай Фёдорович признаётся: «Я в эти басни насчёт того, что Арктика — заповедник мужества, не верю… А я таких мерзавцев здесь видел, что теперь стыдно, что за одним столом сидел!» Похоже, не было у Визбора автоцензуры, заведомо подсказывающей писателю: не пиши так, это не пропустят… Он, судя по всему, и не пытался эту повесть напечатать.

Между тем главные кинороли Визбора были пока ещё впереди. Могли ли предположить зрители «Возмездия» и «Красной палатки», что настоящее открытие Визбора-актёра произойдёт не в военном и не в «катастрофическом» жанре. И то и другое вроде бы хорошо вязалось с ореолом бывалого парня — когда-то сержанта, а теперь туриста и альпиниста. Но самые интересные работы ждали его, как это ни удивительно на первый взгляд, в психологическом кино.

Пока в его киносудьбе назревал и совершался этот неожиданный поворот, он снялся в нескольких второстепенных и эпизодических ролях, о которых надо кратко сказать.