Визитка злой волшебницы

Код да Винчи

Принесли мне тут намедни захудалый псевдожурнальчик с претензией на гламур.

Открываю я его, а в нем реклама. «Картины от производителя. Оптом». И ниже – портрет Джоконды.

Тут мне слегка поплохело. По моим скромным представлениям о живописи, Леонардо да Винчи уже лет пятьсот как помер. И свои картины он, помнится, создавал исключительно в розницу.

То есть Джоконда – она одна. В Лувре висит как мировое культурное наследие. Так что, при всем моем огромном почтении к Леонардо как к производителю, ваять шедевры оптом он сегодня точно не способен.

Рядом в рекламе – картины Аргунова и Шишкина. То есть это модно. Чтобы на 200 квадратных метров жилья приходилась парочка десятков Рафаэлей, Ван Дейков и прочих там Рубенсов. Не в подлиннике, зато оптом. Так дешевле.

В этой же рекламе предлагается еще один вид модного украшения жилья для людей, лишенных вкуса. Называется гобелен. Его преимущества, цитирую, в том, что «еще древнеегипетские мумии в гробницах лежали завернутыми в красочные одежды из гобелена».

Хотите быть как мумия? Значит, «повышайте культурку, вешайте коврики на сухую штукатурку». Тем более что реклама гласит, что при оформлении помещений гобелены «необходимы как воздух». Видать, пыль хорошо собирают.

Читаем дальше. «Эскизы для наших гобеленов рисовали такие выдающиеся художники, как Пабло Пикассо, Бове Матисс, Фернан Леже, Сальвадор Дали, Василий Кандинский». Вот так. Сидели и рисовали. Эскизы для гобеленов. Правда, Матисса зовут Анри, а Бове – это город. Но кто обращает внимание на подобные мелочи?

Жаль, реклама не объясняет, как выбрать подходящее произведение. Могли бы и написать: «Голые бабы танцуют на лугу? Это Матисс. Какая-то абстрактная мазня? Это Дали. Снова непонятная мазня с преобладанием красных и синих тонов? Это Леже. На его гобеленах хорошо возлеже неглиже. С голой же танцующей бабой».

Воинствующая безвкусица наступает. Не только на наши жилища. На наши души. Через рекламу в журнальчиках сомнительного содержания.

Инесса Перцева. Газета «Курьер»

Глава 20

Тайное становится явным

Никогда не плачь о мужчинах. Зачем тратить свои слезы на того, кто заставляет тебя плакать.

Кирстен Данст

Оставшиеся до выходных, а значит и до скорого возвращения домой, дни тянулись на удивление медленно. Привыкшей жить «на больших скоростях» Инне уже до смерти надоела и ее палата, и засыпанные снегом тропки между елками, и марлевая нашлепка на подбородке, и постоянное ничегонеделанье.

Ей казалось, что за пределами больничного забора бьет ключом настоящая жизнь, в которой ей, Инне, пока нет места. Она скучала по дому, по Гоше, по Настене. Скучала по работе и даже по мелким стычкам с Генкой Дубовым.

– Осталось три дня. Всего три дня, – сама себя уговаривала Инна, отмеряя привычные шаги по заснеженному парку. – Через три дня я буду дома. Приму ванну, выпью мартини, пообщаюсь с девчонками, а в понедельник рвану на работу.