Вкус греха. Долгое прощание

— Я чайник поставила, — сказала она, — будем чай пить с твоими шикарными конфетами, а если хочешь есть, у меня — суп, который ты так вчера и не попробовал. Хочешь?

Она говорила с ним так, будто вчерашнего разговора не было, а они договорились встретиться у нее, для разнообразия. Митя не знал с чего начать… Есть он хотел, но посчитал неуместным хлебать сейчас суп и сказал: «Нет, есть не хочу, так, чего-нибудь легонького, и давай посидим, поговорим. Я надеюсь, у нас еще есть, о чем?..»

Она усмехнулась и пожала слегка плечами, что могло означать — мол, может и есть, а может — и нет… Она опять ушла и принесла помидоры, огурцы, сыр… Налила кофе, и они устроились напротив друг друга.

— Вера, — сказал он, — неужели так все закончится? Неужели ты сразу разлюбила меня? Это невозможно! Не поверю! И буду добиваться тебя!..

Она прервала его речь в самом начале: «Конечно, я тебя не разлюбила, и наверное, так все не закончится… Но во мне что-то изменилось, я сама не пойму — что… Знаю одно: я к тебе стала относиться… — она задумалась, — по-другому. Ты для меня уже не тот Митя… Я люблю тебя, но… не так самозабвенно и свято. Дело в том, что со вчерашнего дня я перестала тебе верить. Ты вот говоришь сейчас, а я думаю: для чего он мне это говорит? Конечно, я тебе нравлюсь, но насколько?.. Я думаю, что от тебя можно ждать чего угодно, и мне от этого страшно. И квартиру я твою не люблю! Раньше там был ты — единственный, а теперь — это квартира жены моего любовника, и все. Романтический дурацкий флер упал, Митя, и я ничего не могу с этим поделать.

Он слушал и понимал, что она говорит правду, а не заводит его, что она во многом права, но в одном лишь абсолютно не права: он любит ее искренне и сильно. Никакого значения не имеет то, что он вчера переспал с Риткой… Это все равно что… сходить в писсуар. Но так, конечно, он ей не скажет, однако намекнуть, чтобы она поняла, необходимо.

— Дорогая, — сказал он, кладя ей руку на колено, — я тебя прекрасно понимаю, но… Ты пойми, что вчерашний мой проступок — это даже не проступок… Это… Ну, это то, что тебя никак не коснулось, — ерунда, чепуха, — действие из чистой жалости и желания побыстрее унять истерику и убежать. Ты это пойми…

— Не пойму никогда, — твердо сказала она. — Если бы тут сто мужиков рыдали и плакали, я бы просто не смогла ни с одним из них… НЕ СМОГЛА БЫ! Ты понимаешь, Митя? А ты? КАК? Этого я никогда не пойму. Значит, кого-то ты еще пожалеешь или что там… и запросто переспишь? А потом — понравится?.. Ведь по чести у нас так получилось. Ты обо мне не вспоминал ни там, ни здесь… Это я сделала все — и вот ты уже меня «безумно любишь»… А на самом деле? На самом деле — ничего нет. Так, сложение факторов и все. И… — Она не договорила, слезы выступили у нее на глазах, и она выбежала из комнаты.

Пришла Вера скоро и принесла лимон, будто выбежала именно за ним.

Митя вдруг бросился целовать ей руки.

Она чуть оторопела и попыталась отстраниться, Митя удержал ее и сказал: «Вера, милая, верь мне! Ну неужели ты не понимаешь, что ты — единственная женщина, которую я люблю? Тебе это не ясно?» И боль сквозила в его глазах. Он страдал истинно: казалось, что если Вера его покинет, то больше ничего хорошего, светлого, доброго в его жизни не будет…

Она слушала, и слова эти западали ей в душу, и постепенно его шепот проник в ее захолодевшее со вчерашнего вечера сердце, и все вернулось, разве только крошечной темной точкой обозначилась эта история в Вере.

Довольно-таки неспокойную ночь провели они. Во-первых, рядом брат, во-вторых, ему полночи кто-то звонил по телефону и он говорил громко, а они вынуждены были слушать все его переговоры с друзьями и девицами.

Непривычная для Мити тьма в комнате угнетала — деревья совсем заслонили окна и часть комнаты вообще была в темноте. Но вместе с тем Мите и нравилась Верина комната, но была совершенно непривычной и очень чужой, наверное, так же как Вере его квартира. И вдруг он подумал: какая «его»? Стоит чему-нибудь не понравиться Нэле или ее папаше, как его вышибут на улицу и «прощай» не скажут. И из джентльмена Мити, высокомерного любимца женщин и начальников, он превратится в бомжа. И это чистая правда.

Но у него есть Вера! Вера, открывшая ему совсем другую сторону женской души, — гордой, независимой, но нежной, доверчивой и доброй. О Боже, отчего так нелепо сложилась у него жизнь?..

Он не спал всю ночь, и Вера не спала.

И в рассвет, в серой тьме комнаты, Митя прошептал ей всю свою историю. ВСТАВИТЬ Вера была потрясена этими вроде бы простыми событиями, которые, сцепившись звено за звеном в цепочку, организовали судьбу… И одним из звеньев была она, Вера, и ей нельзя ни в коем случае выпадать, так она вдруг решила и обняла крепко Митю, сказав: все хорошо, все прошло… Только ты не падай с пьедестала, на котором стоишь, ладно?

И он торжественно поклялся: если только застрелюсь.

Была суббота, Вера совершенно свободна, и они весь день провели вместе.