Вкус пепла

Порой она жалела о своем порыве, под влиянием которого когда-то решила забрать с собой девочку, подобранную на пристани Нью-Йорка. Но лишь отчасти. В сущности, ее расчет оправдался: никто не мог устоять перед богатой вдовой с прелестной маленькой дочуркой, и всего за каких-то три месяца она нашла мужчину, который смог обеспечить ей достойный образ жизни. Оке приехал во Фьельбаку в июле, чтобы недельку там отдохнуть, и Агнес так ловко удалось его подцепить, что уже после двух месяцев знакомства он сделал ей предложение. В милой скромной манере она дала ему согласие, и после церемонии бракосочетания, прошедшей без лишнего шума, переехала с дочкой в Гётеборг, где у него имелась большая квартира на улице Васагатан. Дом во Фьельбаке снова был сдан в аренду, и Агнес облегченно вздохнула, что вырвалась наконец из той изоляции, которая была неизбежна в ограниченном кругу провинциального городка. Кроме того, ей чрезвычайно досаждали постоянные напоминания окружающих о ее прошлом. Столько лет миновало, но Андерс и его мальчики еще были живы в памяти обитателей городка. Агнес никак не могла понять эту потребность людей неустанно ворошить былое. Одна дама даже имела наглость спросить у нее, не страшно ли ей жить в доме на том месте, где погибла ее семья. Но к тому времени Оке уже крепко сидел у нее на крючке, так что она позволила себе проигнорировать это высказывание — повернулась к собеседнице спиной и удалилась, оставив ту без ответа. Агнес понимала, что об этом случае будут судачить, но это уже не играло для нее никакой роли. Она достигла своей цели. Оке занимал видный пост в страховой компании и мог обеспечить ей жизненные удобства. Правда, он был не любитель светской жизни, но под ее руководством скоро изменится. Агнес мечтала о том, чтобы после стольких лет наконец-то снова очутиться в центре блестящего празднества. Будут танцы, и шампанское, и нарядные платья, и драгоценности, и больше уж никто у нее этого не отнимет. Она успешно вычеркнула из памяти свое прошлое, и теперь от него оставалось лишь ощущение неприятного полузабытого сна.

Но жизнь вновь сыграла с ней злую шутку. Блестящих празднеств ей выпало не много, и она отнюдь не купалась в роскоши. Оке оказался завзятым скрягой, и ей пришлось сражаться с ним за каждый эре. Вдобавок он весьма некрасиво выразил откровенное разочарование, когда спустя полгода после женитьбы пришла телеграмма, в которой сообщалось, что все средства, доставшиеся Агнес по наследству от покойного мужа, к сожалению, пропали, поскольку управляющий неудачно вложил их. Телеграмму она, разумеется, послала себе сама, но очень гордилась великолепно разыгранным представлением — включая финальный обморок. Она не рассчитывала, что Оке так бурно на это отреагирует, и заподозрила, что ее придуманные богатства сыграли в его сватовстве гораздо большую роль, чем ей казалось поначалу. Но что сделано, то сделано, обоим пришлось с этим смириться и постараться по возможности как-то поладить.

Поначалу она испытывала лишь смутное раздражение от его жадности и вялой бездеятельности. Ему ничего было не надо: только бы сидеть дома вечер за вечером, съесть обед, который подадут на стол, почитать газетку и к девяти завалиться спать. В первое время после свадьбы он каждый раз тянулся к ней в постели, но теперь это, к ее облегчению, стало случаться реже, не более двух раз в месяц — всегда при выключенной лампе. Он даже не давал себе труда снять пижамную куртку. Однако Агнес заметила, что наутро после этого ей все же легче удается вытрясти из него немного деньжат, и она никогда не упускала такого случая.

Однако с годами ее раздражение перешло в ненависть, и она стала прикидывать, каким орудием на него можно воздействовать. Заметив, что Оке все больше привязывается к девочке, она поняла, что наконец-то нашла. Агнес знала, что муж очень не одобряет ее систему наказаний, но также то, что он боится конфликтов и слишком слаб, чтобы вступиться за Мэри. Но особое наслаждение ей доставляло настраивать девочку против него.

Она прекрасно видела, как страстно девочка желает внимания и нежности, и понимала, что если давать ей желаемое, одновременно по каплям вливая в уши ядовитую ложь об Оке, то можно будет видеть, как яд проникает и укореняется в детской душе. А далее останется лишь спокойно ждать, следя за тем, как этот яд начнет действовать.