Вкус страха

Кстати, эти самые руки, все так же связанные за спиной, совсем онемели от недостатка кровообращения, так что казались чужими. Скарлетт постаралась найти более удобное положение и стала шевелить плечами, чтобы вернуть рукам чувствительность. Она понятия не имела, который час, но было холодно — значит, стояла ночь или — смотря сколько она проспала — раннее утро.

Мысли вернулись в прошлое, ведь в настоящем думать было не о чем, кроме повязки на глазах и темноты. Прошлый день тянулся очень медленно. Когда Сэл вернулся с допроса, увели Джоанну, за ней — Миранду, а последним — Грома. Им дали воды и позволили сходить в туалет. Всем задавали одни и те же прагматичные вопросы. И все они сошлись во мнении, что Яхья — мерзавец высшего сорта. Через некоторое время после этого один из автоматчиков принес две миски — одну с кукурузной кашей, другую с водой. Руки у всех были связаны, и для того, чтобы поесть или попить, приходилось по-звериному совать лицо прямо в миску. Скарлетт немного попила, но от еды отказалась. Это был глупый протест, даже опасный. Ей нужны калории. Но она не могла опуститься до такого. Если бы она это сделала, то пошла бы по пути, с которого, скорее всего, уже не будет возврата.

Вскоре после скудной трапезы Миранду вырвало. От этих звуков Скарлетт и саму затошнило, но она уже опорожнила желудок перед посольством, и больше выходить было просто нечему. Через какое-то время усталость взяла свое, и Скарлетт провалилась в почти коматозный сон, полный кошмаров.

Вот и все. Обычный день из жизни заложника.

Скарлетт неуклюже села, упершись спиной в стену и подтянув ноги к груди.

— Кто-нибудь может предположить, который час? Никто не отозвался.

— Есть тут кто? Ответа не было.

Неужели она осталась одна? Паника нахлынула с новой силой. Неужели остальных ночью увели? Господи, как же она ненавидела эту дурацкую повязку на глазах! Неизвестность и темнота были просто невыносимы. Как китайская пытка: кап-кап-кап, и ты сходишь с ума. И все же Скарлетт заставила себя расслабиться. Все здесь. Иначе и быть не может. Просто они спят, вот и всё. Где им еще быть? Загорать на верхней палубе? Она тихонько рассмеялась и к собственному ужасу поняла, что этот звук напоминает ей смешки бездомных, которых она часто видела на бульваре Сансет или на бульваре Уилшир в Беверли-Хиллз.

Она прикусила губу, чтобы замолчать.

В мрачной тишине был слышен лишь легкий скрип, с которым старый катер покачивался на волнах. Вода шелестела по бортам. Москиты ныли и кусались. Скарлетт задумалась — а возможен ли побег, о котором говорил Гром? Маловероятно. То же самое касается спасательной операции и освобождения. Значит, оставалась неизбежная судьба под номером четыре. Смерть. Как бы ей ни хотелось отбросить этот вариант развития событий, она не могла врать самой себе. Какой в этом смысл? Это так же невозможно, как пытаться забыть собственное имя. Что ж, если их все равно убьют, то как Яхья со своими подручными это устроит? Обезглавливание? Голод? Пуля в голову? Будет она первой или последней? Или их казнят всех вместе?

Она мрачно подумала, что, возможно, лучше было все же погибнуть в Лорел-Каньоне. Возможно, такова уготованная ей судьба, а теперь Господь просто пытался исправить ошибку — сначала львицей, теперь этим.

Возможно, возможно, возможно! Черт! Я не хочу думать ни о каких «возможно». Я просто хочу домой, домой, домой…

Скарлетт уже начала снова клевать носом, когда вдруг услышала движение на верхней палубе. Она очнулась и прислушалась. Точно — шаги. Потом еще какой-то громкий звук. Поднимают якорь? Двигатели завелись с ревом грубо разбуженного дракона. Весь кораблик содрогнулся.

Она услышала, как рядом заворочались ее спутники.

Они здесь!

«Разумеется, они здесь», — проворчала она про себя.

— Интересно, что будет на завтрак? — спросил Гром.

— Яичницу хочешь? — шутливо спросила Скарлетт, радуясь возможности с кем-нибудь поговорить.

— Глазунью, пожалуйста.

— До смерти хочется кофе, — слабым голосом произнесла Джоанна.

— И блинчиков, — добавила Миранда.

Болтовня — это хорошо. Это нормально. Чтобы поддержать бодрое настроение, Джоанна стала расспрашивать Миранду о семье. Миранда рассказала, что у нее есть питбуль по кличке Игги.

В разговор вступил Гром, сообщивший, что у него было две собаки — шестилетняя такса и пятнадцатилетний золотистый ретривер, но когда такса в прошлом году неожиданно умерла от сердечного приступа, ретривер тоже умер спустя несколько дней, по-видимому, от горя.

Скарлетт заявила, что она — кошатница, и на нее тут же зашикали.

Позже, когда притворно веселый разговор сам собой угас и вернулось прежнее уныние, двигатели внезапно сбавили обороты. Ход кораблика, как показалось, замедлился.

— Вы слышите? — вдруг спросил Сэл, почти не участвовавший в разговоре после пробуждения.

— Что? — спросила Скарлетт.

— Кажется, это была сирена.