Вкус ужаса. Коллекция страха

Вот только в Лос–Анджелесе никто никогда не помнил о зонтах. Для Дуайта же было важно хотя бы то, что он разобрал слова. Жуткий разлад в психике понемногу отступал.

Мы вместе это делаем. Все в порядке.

Я умру, если перестану есть людей.

Анджело вышел со своей стороны, Дуайт — со своей. Капли дождя били по коже, как мелкая холодная галька. Дуайт мельком пожалел черные кожаные куртки и штаны, но вспомнил, что они с Анджело богаты и могут купить новые.

Он остановился подождать Анджело, а тот указал дальше по улице и воскликнул:

— Вот они!

Они? Раздраженный Дуайт потопал за ним по тротуару. Он не видел того, что видел Анджело, и теперь его беспокоила потеря зрения, оставившая только серый дождь и черно–серые волосы Анджело, причем тела Дуайт не видел, от чего создавалось жуткое впечатление плывущей впереди отрезанной головы. Он хотел протянуть руку, коснуться плеча Анджело и убедиться, что тот целиком здесь, но это было бы как–то по–пидорски.

Анджело объяснял:

— Понимаешь, на двенадцатом шаге ты отправляешься помогать другим алкоголикам. Это суть двенадцатого шага — помощь другим.

Дуайт осмыслил сказанное. И хотел ответить: «Но мы же только на первом шаге», вот только звуки разбегались от него ртутными шариками. Осталось лишь думать, почему они не обсудили это в машине.

— Привет, Боб! — крикнул Анджело, уходя в дождь.

Дуайт побежал за ним, потом притормозил. Бегать вот так за Анджело — значит полностью отдаться своей зависимости.

Хотя удрать от дождя можно.

Он помчался вперед, к пятну желтого света; в пятне оказалось крыльцо. В этом районе множество людей — рабочие сцены, осветители, звуковики — жили в маленьких домах, больше похожих на бунгало. Никаких дорогих особняков в тени водонапорной башни «Уорнер бразерс» и в горах за парковкой.

Дуайт услышал голос Анджело и двинулся на свет. Пробежал по дорожке, поднялся на деревянное крыльцо. Дверь была открыта; Анджело исчез в доме, и Дуайт последовал за ним.

Его встретили тепло, свет и плачущий мужчина на сливового цвета диване. Средних лет; возможно, испанец или выходец со Среднего Востока — здесь, в Лос–Анджелесе, они загорали до одинакового оттенка. Воздух был пропитан парами алкоголя: виски или скотч. Или текила. Дуайт уже и в обонянии не был уверен.

Боб В. сидел на зеленом деревянном стуле напротив пьяного. Держал в ладонях чашку кофе. И, увидев Дуайта, сказал:

— Привет. Рад, что ты смог выбраться.

— Привет.

Слово задрожало во рту Дуайта, тело которого словно окаменело. Настоящий Дуайт стоял где–то в глубине своего тела и наблюдал, как Анджело обнимает обалденную красотку, решившую поплакать у него на плече. На ней были линялые джинсы и бирюзовый свитер. А еще у нее были огромные черные глаза и просто нереальные сиськи, явно искусственные.

«Актриса», — подумал Дуайт, жалея, что не чувствует ее запаха. Женщины отлично пахли, совсем как индейка на День благодарения в те дни, когда индейки его еще интересовали.

— Я просто не могу остановиться, — простонал парень на диване. — Я все время хочу выпить. Клянусь, сейчас даже хуже, чем тогда, когда я только присоединился к программе!

Боб протянул ему кофе, которого парень просто не заметил. Дуайт хотел кофе. Ему было чертовски неприятно от того, как морщатся яйца в промокшей коже штанов.

— Это твое упрямство, — сказал Боб. — Оно учиняет бунт. И сделает что угодно, чтобы ты не смог бросить. Оно хочет, чтобы ты пил, Эларио.

Эларио. Значит, все же испанец. Анджело обнимал красотку, которая потянулась к Эларио и сказала:

— Папа, черт тебя подери! Ты только что потерял очередную работу…

Эларио перешел на испанский, явно пытаясь объяснить, что одна только мысль о том, чтобы бросить пить, заставляет его оглохнуть от ужаса. Анджело поглаживал кудряшки красотки и массировал ее плечи через свитер. Она была очень стройной, очень подтянутой. Жилистой.

— Вспомни, о чем мы говорили, — продолжал Боб. — Ты взорвал за собой мосты. Все взлетело на воздух. Твое прошлое в руинах. Повсюду разбросаны части тел. Ты хочешь починить этот мост, но не можешь. Нельзя его починить, Эларио. Нужно строить новый мост.

Части тел.

Анджело гладил кончиками пальцев левую грудь девушки, которая снова прильнула к нему, беззвучно плача. Анджело посмотрел на Дуайта долгим взглядом, затем развернулся и вывел красотку из комнаты.

Оставив Дуайта с Бобом и Эларио.

Эларио стенал, как свидетель Иеговы. Боб молча наблюдал за ним, все так же сжимая чашку с кофе. Дуайт пытался понять, потерял ли Боб дар речи или просто не знает, что сказать в такой ситуации.

Они замерли живой картиной: Дуайт стоял в мокрых штанах и смотрел на Боба. Который смотрел на Эларио. Оглянувшись, он заметил куртку Анджело, брошенную на деревянный стул. Неудивительно, что он ее снял. Анджело любил комфорт. Дуайт пожалел, что сам до этого не додумался. И решил последовать его примеру.

Но именно в этот момент Боб сказал:

— На плите стоит кастрюля с супом. Ты не мог бы его разогреть?

Сказал лично ему, Дуайту. Боб не оглядывался, не спрашивал, куда пошел Анджело. Или дочь Эларио.