Вкус вишнёвой лжи

— Мы че к Ирке ездили? — прокашливаюсь, откидываюсь назад, облокачиваясь затылком о стену.

— В субботу, — отчитывается Назар. — Она, оказывается, знала про эту шлюху. То, что она с твоим братом тусовалась.

Очередной укол пронзает мою душу, подобно наркотикам вгоняя в нее прожигающую боль. Делаю еще один глоток из бутылки, только сейчас замечаю, что мои руки замотаны грязными бинтами, местами покрытыми кровью. Где это я так?

— Ожидаемо, — бурчу я. — Они же подруги. По любому Элли все ей рассказывала.

— Ожидаемо? — возмущается Костя. — Чувак, она знала и ничего не сказала! — я морщусь из-за его громкого голоса. — Я был о ней другого мнения.

А мне как-то плевать. Я пуст, выжат и раздавлен. И я не знаю, что мне делать…

— А еще она знает, что ты замочил Григорьева, — замечаю я. — Ей тоже стоит рассказать об этом?

Назаров мнется, снова утыкается в сотовый.

— Нет, но… — пытается подобрать аргумент, но у него ничего не получается. — Просто неприятно как-то. Не знаю.

— Это не ее дело, — шумно вздыхаю. — Правильно, что молчала. Крыс никто не любит… Бля-я-я… есть таблетка? Бошка раскалывается.

Назаров молча поднимается на ноги и уходит, а через несколько минут возвращается с кружкой воды и аспирином. Я закидываю в рот таблетку и жадно осушаю стакан.

Ставлю все добро на тумбочку, прикрываю глаза. Пытаюсь прогнать навязчивое лицо Элли и ее имя, водоворотом заполняющее сознание.

Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли.

Убирайся…

— Твой брат тебя искал, — вдруг говорит Костя.

Кривлюсь.

— Пошел он.

— Сказал, чтобы ты набрал его, как просохнешь.

— Ага, щас.

— Типа, важно очень. Отца касается. И всей этой хуйни.

— Да похуй мне! — злюсь я, поднимаясь на ноги.

Направляюсь к выходу.

— Ты куда?

— В туалет…

— Там маман.

— Ну, на кухню тогда! Покурю.

— Сижки закончились…

— Сожру тогда че-нить.

Достал.

— Стас.

— Что? — оборачиваюсь.

Молчит. Смотрит с жалостью, будто я собираюсь сигануть с балкона. Хотя, нет здесь его. Если только в форточку с разбега так, чтобы наверняка.

— Я знаю, что тебе хуево, но это пройдет. Поверь мне.

Ничего не отвечаю, выхожу в коридор. Назар когда-то был в аналогичной ситуации, вот только вся проблема в том, что больно-то мне сейчас. И еще нужно пережить все это дерьмо и дождаться этого сраного «потом». Станет легче. Обязательно. Но мне плевать на это потом, потому что оно еще не наступило.

Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли.

Перестань о ней думать!

Дверь туалета открывается, и передо мной возникает мама Кости. Как обычно нервная и запуганная.

— О, Стасик, — пищит женщина, не зная, спрятаться ли обратно в туалет или же выйти из него.

Она теребит дверь костлявыми руками и неуверенно улыбается.

— Здрасте, теть Ань, — мой голос хриплый и грубый — это пугает женщину еще сильнее.

Она, наконец, решается выйти из туалета.

— Ты это, не шуми больше так, — просит Анна Алексеевна. — Спать мешаешь…

Пробирается по стенке в сторону своей комнаты. Ее волосы неопрятно собраны в хвост, домашний халат уже, видимо, давненько не стирали, синяки под глазами, кажется, увелись.

— Извините, — бурчу я, запираясь в туалете.

Че ж я делал-то такого последние дни?

Пока я справляюсь со своими нуждами, слышу трель. Шаги Кости, открывающаяся входная дверь, голоса.

Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли.

Ее глаза, волосы, смех, прикосновения, голос, губы.

Со всей силы ударяю правой частью кулака по стене туалета, чтобы избавиться от удушающего чувства в груди. В узком пространстве особо не размахнешься.

Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли. Элли.

Поправляю штаны (кстати, не мои, а Назарова), выхожу в коридор и замираю, потому что на пороге квартиры стоит Артем и настойчиво пытается пройти через порог, но Костя его не пускает. Заметив меня, брат впивается в меня взглядом.

— Стас, надо поговорить.

Не о чем нам с тобой разговаривать. Ты трахал мою девушку, и она залетела от тебя. Мне предатели не нужны.

— Проваливай, а! — возмущается Назаров, пытаясь вытолкнуть Тему и закрыть дверь, но я вдруг делаю то, чего никогда бы в жизни на за что на свете не стал творить.

— Все нормально, Костян. Дай мне пару минут.

Назар оборачивается, хмуро осматривая мой вид.

— Уверен?

Киваю.

Недовольно поджав губы, друг все-таки впускает Артема в квартиру, а сам уходит на кухню, чтобы не мешать. Мне требуется немного времени, чтобы преодолеть неприязнь и подойти поближе к братцу.

— Не о чем нам с тобой разговаривать, — спокойно говорю я. — В прошлый раз все выяснили.

— Это ты все выяснил, — хмурится Тема. — Я хотел просто поговорить наедине, а ты драться полез.