Вкус вишнёвой лжи

Марина взвизгивает, что-то падает. Я вижу их: раскрасневшиеся на морозе, веселые, смеющиеся. Мужчина с пышными усами и горбатым носом пытается поцеловать мачеху, а та игриво уклоняется от его рта, но Диму это не останавливает. Мужчина небрежно стаскивает с Марины шарф, куртку и начинает целовать в неприкрытые места. Такими темпами они перебираются в спальню, попутно хихикая и разбрасывая свою одежду.

Твою ж мать! Марина изменяет моему отцу с каким-то Димой! Усатым и противным… Фу! И что значит «разберусь с ним?». Вот я влипла-то… Надо валить, пока меня не заметили.

Бесшумно проскальзываю в коридор, незаметно преодолеваю расстояние до входной двери. Одеваться некогда: хватаю сапоги, пальто и как можно тише покидаю квартиру, а потом со всех ног несусь вниз по лестницу. Только оказавшись на безопасном расстоянии, натягиваю одежду, обувь и, даже не надев шапку, выскакиваю на улицу.

Твою ж мать…

Вот, почему вокруг меня постоянно происходит какая-то хрень?

Не успеваю переварить произошедшее и добраться до остановки, как неожиданный телефонный звонок вырывает меня из мыслей.

Элли? Какого хрена ей надо?

Наверное, я нахожусь в невероятным шоке, раз решаю взять трубку.

— Алло.

— Ира? — не узнаю голос подруги. — Где Стас?

Прокашливаюсь.

— Че? Я-то откуда знаю. Дома, наверное.

Она молчит.

— Его нет дома, он…

— Ну, не знаю, гуляет, — раздражаюсь я, все еще пытаясь выбросить из головы измену мачехи. Господи, у меня теперь будет психологическая травма! — Позвони ему сама!

Отключаюсь, убираю сотовый в карман и на несколько секунд останавливаюсь посреди дороги. Сначала Марина, теперь Элли. Да что за день-то сегодня такой?

Так, ладно. Вернусь домой, подумаю о произошедшем, взвешу все за и против, а потом буду решать, что делать. Рассказать отцу? Это разобьет ему сердце, если, конечно, оно у него есть. Хотя, будет лучше, если они с Мариной расстанутся. Пусть эта шкура катится ко всем чертям! Да и отец получит по заслугам, нечего было уходить от моей матери, пусть почувствует, каково это, когда тебя предают! Но ведь он тогда переедет ко мне… Ему же негде будет жить. Нет, лучше не буду рассказывать.

Чем ближе я оказываюсь к дому, тем сильнее меня съедают противоречия. Я думаю о маме, о том, как рассказала ей об измене отца. Думаю о Марине, о реакции папы, о том, что будет дальше, если всплывет правда. В любом случае мачеха собирается выгонять папу из дома, значит, при любом раскладе он переедет ко мне. Новость, конечно, так себе.

Ладно, раз результат один и тот же, значит, лучше рассказать все отцу. Нечего Марине своевольничать! Точно. Как только увижу его, сразу же сдам мачеху. Так и сделаю.

Но моя решительность моментально спадает на нет, как только я выхожу на лестничную площадку и вижу сидящего рядом с моей дверью Стаса. Все происходящее моментально испаряется в дымке и исчезает, как только Скворецкий поднимает голову и смотрит на меня слишком уж отчаянным взглядом. Он что, плакал? Да что происходит? Я ведь видела его пару часов назад, все было в порядке.

— Стас? — неуверенно подхожу к нему — парень опускает голову.

Сидит на холодном полу, прислонившись спиной к стене, обнимает колени руками.

— Что случилось, Стас? — тихо спрашиваю я, садясь перед ним на корточки.

Почему он здесь? Скворецкий умный. Ни за что на свете не стал бы просто так приходить, зная, что может наткнуться на моего отца. Должно случиться нечто ужасное, нечто жуткое, заставившее парня просидеть перед моей дверью… Сколько? Сколько он уже здесь?

Уже собираюсь снова позвать Стаса по имени, но парень странно кривится, словно только что съел кислый лимон целиком за раз.

— Мой брат погиб, — шепчет он. — Его нет. Вообще нет, понимаешь? А отец в тяжелом состоянии. Я не верил им. До последнего не верил, а потом… Прости, я не знал, куда идти.

Он утыкается носом в колени, а его плечи начинают подрагивать. Я пытаюсь подобрать нужные слова, но в голове настоящая каша. Так вот, зачем Элли мне звонила.

Осторожно обнимаю Стаса, чтобы хоть как-то показать, что я рядом, а внутри меня настоящий водоворот. Каша, месиво, хаос. Парень шумно втягивает в себя воздух — я утыкаюсь носом в его волосы и прикусываю губу.

— Я здесь, — бормочу я, поглаживая его затылок. — Все будет хорошо, — не могу этого обещать, но слова сами вырываются из моего рта. — Пошли в дом, ты замерз…

С трудом заставляю Стаса подняться на ноги — он прислоняется плечом к стене, чтобы удержать равновесие и ждет, пока я отопру дверь. Вот он, стоит у меня на пороге будто маленький ребенок. Разбитый, уничтоженный, сломленный. Пусть у него и были проблемы с братом и с отцом, но они его семья, самые родные и близкие. Потерять кого-то — самое ужасное, что может случиться в этом мире. Я знаю. Я проходила через это. И я в курсе, насколько это больно.

Чтобы Стас не говорил, о чем бы не пытался убедить всех, в глубине души он любит и Тему, и отца. Так же как и я. Я ненавижу своего чертового папашу, но… Это не мешает мне любить его.