Вкус власти

Гафая, самая молодая служанка в доме, поставила рядом на стол большую тарелку с жаренной индейкой и отошла. Типат скосил глаза на её стройную фигуру: небольшая упругая грудь, длинные золотистые волосы перехвачены у затылка тонким ремешком. На служанке тонкая полупрозрачная юбочка чуть выше колен и лёгкие соломенные сандалии.

Хорошо прожаренная со специями и вином индейка тает во рту. Типат, откусывая маленькие кусочки, самодовольно улыбается. С необъезженной дикаркой случился большой облом. Тем приятней вернуться к Гафае, к нежной и покорной наложнице. Скоро ночь, самое время для любовных утех.

Типат перевёл взгляд на сидящий по правую руку братьев Онча и Вадмира. Во жеребцы вымахали! В тестя пошли, да примет Великий Создатель его душу, не высокие, но крепкие телом. Особенно старший Онч, такими кулаками только морду недругу бить.

Типат отбросил обглоданную ножку в сторону и пригубил вина из медного кубка. Наверняка оба не упустили случая позабавиться с юной наложницей. Ну да ладно. Типат оторвал от индейки вторую ножку. Дело молодое. Хотя… Женить старшего пора. У витуса Акуномо как раз дочь подрастает, старшая, от наложницы. Сколько ей лет? На мгновенье Типат перестал жевать. Пятнадцать, кажется. Нужно будет попросить. Вдруг отдаст. Ну а младший пусть годок другой ещё погуляет.

Покончив с ножками индейки, Типат взялся за крылышки. Ох! Наконец-то этот длинный, предлинный день подходит к концу. Ещё утром маялся от безделья. А днём, когда струг наконец-то причалил к берегу, сразу навалилось много дел.

Перевести товары на склад и там же запереть рабов вполне можно поручить простолюдину Лебасу. Самое главное поскорей добраться до дома. В большом сундуке лежит самый дорогой товар – золото. Типат лично опустил тяжёлый мешочек с заветным металлом в специальный тайник под кроватью в спальне и только после этого перевёл дух. Да и самый хлопотливый товар, юную дикарку, не стоило загонять в общее стойло. Строптивую девушку заперли в небольшой кладовке на первом этаже.

Конечно, было бы здорово и чертовски приятно с блеском и шиком провести юную дикарку через квартал торговцев. Чтобы все видели и завидовали. Но нельзя. Иначе следующей весной на север ломанётся столько конкурентов, что за шкурку сдохшей от старости куницы и в самом деле придётся отдавать целую голову соли. Юную дикарку доставили в дом крепко связанной и спрятанной под непроницаемой накидкой.

А потом нужно было снова вернуться в порт и проверить товары на складе. За всеми, буквально за всеми, нужен глаз да глаз. Только отвернись на минутку, как простолюдины обязательно что-нибудь сопрут. Даже Лебас, куда уж расторопный приказчик, и то забыл снять с рабов колодки. Кабы вовремя не уследил, то к утру у дорого товара отвалились бы руки и головы. Убыток то какой.

Поздний ужин протекает в благонравной тишине. Типат восседает во главе большого прямоугольного стола на деревянном стуле с высокой спинкой. Сыновья молчаливо скребут ложками ячменную кашу. Женщинам не дозволяется трапезничать за одним столом с мужчинами. Это только бедные крестьяне всем скопом, не разбирая ни чина, ни возраста, жрут свои лепёшки сидя прямо на полу.

Никакой болтовни и никакого шушуканья. Только Вадмир время от времени бросает печальные взгляды на Гафаю. Понимает, щенок, не видать её в горизонтальном положении, пока отец дома. Все будут молчать, пока хозяин дома не насытится. Он здесь главный. Он здесь витус.

Индейка съедена полностью, обглоданные косточки валяются на столешнице.

- Ну что, Онч, - Типат поставил на стол пустой кубок. – Ты великолепно справился с делами, пока меня не было. Вижу, взрослый уже. Пора тебя женить.

Онч, глянув на младшего брата, осторожно поинтересовался:

- На ком, отец?

Типат весело усмехнулся. В глазах старшего сына читается глубокая растерянность. Стервец эдакий, не только Гафаю по углам тискал, а ещё успел приударить за Наноллой, дочерью Чута, торговца пряностями. Привратник Тотой, бывший воин, но ещё крепкий старик, рассказал то, о чём предпочёл умолчать Онч.

- У витуса Акуномо старшая дочь подрастает. Юфа, кажется, - пояснил Типат.

Онч окончательно растерялся.

- Э-э-э… законная дочь? – удивлённо протянул Онч.

- Ишь! Чего захотел. От наложницы, дурень. Как раз по твою морду.

Типат откинулся на широкую спинку и щёлкнул ногтём по пустому кубку. Гафая тут же наполнила его вином и отошла. На душе легко и весело. Типат сделал глубокий глоток и вновь поставил кубок на стол.

- Дурак ты, Онч, - благодушно произнёс Типат. – Да если витус Акуномо отдаст за тебя свою дочь, этот старый хрен Чут свою ненаглядную Наноллу тебе на блюдечке с голубой каёмочкой принесёт. Ещё молить будет, чтобы ты её в дом служанкой взял. Что удивляешься? Думаешь, знать не знаю про Наноллу? Не спорю, хороша девка, но всегда нужно стремиться к большему. Породниться с самым настоящим благородным никогда не помешает. Учись, сынок, как дела делать.

Типат вновь взял кубок с вином, как вдруг в обеденный зал влетел жутко взволнованный Наин, десятилетний сын от наложницы.