Вкус власти

Это было нечто! Вялость и сонливое безразличие слетели, словно ворох сухих листьев с камня под порывом свежего ветра. Ковка вскочил на ноги. Следом поднялись все до единого обитатели каменного мешка и разом загомонили. Охотники Звёздной Рыбы знали о происходящем не больше прочих, но прилежно поднялись по шаткой лестнице наверх, к Геполе и свежему воздуху. Ковка рванул было следом, но сверху упал грозный окрик, а лестница выскользнула из рук и улетела наверх.

Ни через час, ни через день охотники Звёздной рыбы так и не вернулись в камеру. От бешенного нетерпения оставшиеся узники не могли найти места. Камера бурлила от возбуждённых голосов. Выдавались самые безумные предположения. У каждого сложилось своё собственное мнение о судьбе охотников Звёздной Рыбы. Но в одном узники проявили единодушие – никто не верил, что их просто убили.

Сомнения и надежды рассеялись через пару дней. Очередной тюремщик, опуская в камеру ведро с баландой, снизошёл до объяснений. Кто бы мог подумать? Оказывается, охотников Звёздной Рыбы выкупили соплеменники. В обмен на их жизни они отдали Книгу со звёзд и Яркий камень.

Невероятная цена! Книга и камень – единственные уцелевшие вещи, которые Великие предки принесли из глубин космоса. Да за эти, да за такое, да можно было бы всех отпустить! Но… Умелец освободил всего четверых охотников.

Через месяц или около того каменный мешок покинули ещё трое охотников, двое из Звёздной Птицы и один из Звёздного Зверя. Тот же болтливый тюремщик рассказал, что и этих троих выкупили соплеменники. Ещё одной Книги со звёзд и Яркого камня не нашлось, но несколько горстей золотых самородков прекрасно заменили их. Умелец почему-то высоко ценит этот жёлтый металл. Да, из него можно понаделать много красивых безделушек, колец, кулонов, но на нечто более серьёзное и полезное золото совершенно не годится.

На несколько дней камеру посетило радостное оживление. Последние пять пленников, в том числе двое из Звёздной Птицы и один из Звёздного Зверя, очень надеялись, что скоро наступит их очередь покинуть ненавистную, пропахшую грязью и потом тюрьму.

Только. Только. Только вялые дни сложились в недели, а узкая лестница на свободу так более ни разу и не стукнулась о грязный пол. Всё так же раз в день ведро с баландой, ведро с нечистотами и размеренный стук каблуков тюремщиков над головой.

Пронзительно заскрипела поднимаемая решётка. Ковка вяло перевернулся на бок. Очередная кормежка. Рано что-то сегодня. Но вместо плеска спускаемого ведра, сверху упал рык тюремщика:

- Эй! Вы! Наверх! Живо! По одному! Вылазь!

Лестница. Чудная тропка во внешний мир, на волю, гулко стукнулась о кирпичный пол. Ковка тут же вскочил с кучи тухлой соломы и первым подбежал к узкой лестнице.

Деревянная тропинка в лучший мир натужно скрепит под изношенными мокасинами, ходит туда-сюда, того и гляди с треском развалится. Но Ковка едва ли не бежит по ней. Ноги легко и свободно скользят по узким перекладинам. Душа переполнена надеждой и радужными ожиданиями.

Свобода! Неужели дождался? Неужели дошла его очередь? Неужели соплеменники наконец-то вытащат его из этой поганой камеры? Ковка высунул голову из люка.

Какой же яркий и красочный мир с наружи. Ковка прикрыл веки. Прекрасная Гепола проглядывает сквозь узкие окна. Буйство света слепит глаза. А воздух. Какой упоительный воздух. Какой живой, наполненный умопомрачительными ароматами. Таким воздухом нужно не дышать, а пить. Пить большими глотками.

От восторга Ковка замер наполовину высунувшись из люка. Но бесцеремонные руки тут же подхватили его и выдернули наружу. Не давая опомниться, туго связали руки и поставили на колени. Те же грубые руки до боли плотно ухватили за волосы и прижали голову к груди.

Рядом на колени бухнулся товарищ по несчастью. Ковка скосил глаза. Не понять, кто именно, хотя пленник пребольно ударился головой о плечо. Рядышком поставили ещё одного охотника и ещё. Пятерых заключённых выстроили на полу в ряд. Залитые ярким светом глаза ноют, но что творится вокруг пусть и с трудом, но разглядеть можно.

По размерам верхняя камера точно такая же, как и нижняя, только здесь полно света и восхитительного свежего воздуха. У дальней стены большой прямоугольный стол и несколько широких деревянных лавок. Ну да: именно в том месте тюремщики сутки напролёт стучат сапогами. В караулке полно народу. К двум тюремщикам добавилось не меньше десяти воинов. Пятеро держат пленников, остальные переминаются с ноги на ногу. Лиц не разглядеть, только добротные сапоги и чёрные штаны.

Зато… На лавке сидит тот, кого ни разу видеть не довелось, но кого не узнать невозможно. Ковка тяжело задышал и попытался поднять голову, но грубые руки только сильней прижали подбородок к груди.

Умелец! Он. Он. Только он. Точно, как старики сказывали: на плечах шикарная красная накидка, на правой руке тот самый колдовской Дар Создателя, а главное – глаза. Глаза человека, который привык командовать, который всегда спокоен и уверен в себе. Не верится, будто Умельцу больше сотни лет. На вид не дотягивает и до сорока.