Вкус волчьих ягод

Открыла дверцу, защищающую колодец от мусора, заглянула внутрь. Уровень воды оказался ближе, чем ожидала. Права Ленка, неглубокий.

Вода внизу черная и, кажется, густая, будто желе. На поверхности отражается мое лицо, только черты на нем дрожат, идут легкой рябью, и волосы, свешенные вокруг лица, делают меня на себя непохожей. Захотелось крикнуть, чтобы послушать эхо, но я сдержалась.

Осмотрела ведро, прицепленное к балке на потертую от частого использования прочную цепь. Ведро как ведро… Обычное, цинковое – таких в хозяйственных магазинах полно. Единственное, кто-то согнул один его край так, чтобы было удобнее выливать воду не расплескивая.

Взялась за ручку, до блеска отполированную ладонями местных жителей, раскрутила, пока не услышала снизу всплеск, с которым ведро ударилось о поверхность воды. Утопила поглубже, набрала полное, с ощутимым усилием тянула его, вслушиваясь в громкий неприятный скрежет, с которым цепь наматывалась на балку. Перехватила двумя руками полное и поставила на край.

Черт! Я оставила в машине лабораторные бутылки. Очень хотелось пить.

Невероятно прозрачная вода плескалась в ведре, от нее шла прохлада, и запах был такой… свежий, приятный. В глаза бросилась голубая эмалированная кружка, для которой кто-то заботливо навесил с внутренней стороны крышки колодца крючок. Действительно, не пить же из ведра, как лошадь. Я улыбнулась своим мыслям, но сдержалась и кружку не тронула. Хотя во рту пересохло так, будто я кросс на жаре пробежала.

Вернулась в машину, взяла специально приготовленные для отбора воды емкости и сделала еще несколько больших глотков привезенной с собой минералки.

– Чего из колодца не пьете? Брезгуете? – раздался мальчишеский голос, когда я вернулась и принялась наполнять бутылки водой.

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я испугалась, вздрогнула и слегка расплескала воду на ботинки. Но взяла себя в руки, не поднимая головы, закончила забор и крепко-накрепко закрутила крышки на обеих бутылках. Лишь после этого распрямилась и посмотрела в сторону говорившего.

Недалеко от меня сидел на соседском заборе мальчишка. На вид ему было лет десять-двенадцать, но могу ошибаться – определение детского возраста на глаз никогда не было моей сильной стороны.

– Привет… – сказала я с дружелюбной улыбкой.

Мальчишка был самым обычным. Одет в теплый свитер с высоким горлом и яркую стеганую жилетку. Джинсы на коленях грязные и с дырами. Так сразу и не поймешь, то ли действительно подрал на заборах, то ли так было задумано изначально. Подошва кроссовок перепачкана жирной свежей землей.

А лицо… Лицо вроде бы и обычное: подвижный рот, растянутый в улыбке; нос картошкой; всклокоченные волосы торчат черными кудряшками над чистым высоким лбом. Но вот глаза… Черные-черные… как два уголька… и смотрят настороженно. Глубоко смотрят и умно… и слишком серьезно для обычного ребенка. Или это у меня опять воображение шалит?

– Здравствуйте, – он рассматривал меня в упор без всякого стеснения. – А вы из города? Приехали воду на анализ взять?

– Да… А ты местный? Живешь тут? Как тебя зовут?

– Так воду недавно брали в ла-ра-ба… лабораторию. Плохой анализ? Нельзя пить? – мальчишка проигнорировал мои вопросы.

– Не знаю… я из другой лаборатории. Думаю, что, если бы воду нельзя было пить или она содержала вредные для здоровья вещества, колодец бы сразу закрыли. Питьевая вода – это очень серьезно.

– Значит, люди в деревне болеют не из-за нее? А чего тогда?

– Какие люди болеют? – сразу зацепилась я за случайно брошенную фразу.

Мальчик замолчал, будто понял, что сболтнул лишнее, и перестал улыбаться.

– Ну, воду же не просто так брали, – продолжила я расспросы. – Наверняка что-то случилось. Врач должен был приходить, расспрашивать.

– Не знаю, доктора не видел, про анализ мне другие рассказали. У нас тут чужих не любят. Граница рядом, мало ли кто ходит и чего вынюхивает.

– Действительно. С подозрительными людьми стоит держаться настороженно. Но врачи-то чем не угодили? Они же добра хотят. Проводят расследование, чтобы не допустить распространение опасного заболевания…

– А оно опасное? – опять не выдержал и перебил меня мальчик.

– Не знаю. В больнице разберутся. А чтобы быстрее разобрались, врачам надо говорить всю правду. Как есть. А то только хуже будет.

– У нас тут неизвестно еще кому хуже будет… и от чего… – пробормотал мальчик себе под нос и насупился.

– А у вас в семье болеют?

– У нас все здоровы.

– Другие колодцы в деревне есть?

– Общий только этот.

– И что, прям отсюда все ведрами воду домой таскают? Это же неудобно.

– Ну неудобно и что… привыкли уже. Деревня небольшая. Еду приготовить хватит. А так у каждого возле хаты бочка с дождевой есть. И для полива еще трубы летом включают, но ее пить нельзя, только мыться.

– Понятно… – протянула я, хотя на самом деле пока мне ничего понятно не было.

– А, ну… и в некоторых домах, особо если баня есть, скважину долбали, с насосом… чтобы воду качать. Но там колодцев нет, вода сразу в дом идет.

– Угу…