Вкуси Меня

— Почему никого не смущает возраст ребёнка? — задала я вопрос, смотря прямо на седую старейшину.

— Потому что вампиры рождаются и быстро развиваются. Мы хищники. И у каждого процесс идёт индивидуально. Это наша своеобразная норма.

Повисла тишина.

— Я готов вынести свой приговор, — сказал загорелый старейшина, — Адам Уилсон признаётся… виновным! — он ударил кулаком по столу, — Привести смертный приговор в исполнение сейчас же!

Толпа заволновалась. Я начала тяжело дышать. Адама взяли пятеро мужчин и, кусая и раздирая его своими клыками, начали пытаться оттащить от меня. Тот не сдавался. Он намертво стоял, терпя жуткую боль.

— Стойте! — крикнула я прежде чем подумала. Сердце билось. Билось слишком часто. Было невозможно смотреть на то, как ЕМУ делают больно.

Все замерли.

— У Вас есть что добавить? — обратился ко мне загорелый старейшина с ухмылкой. Словно к дурочке.

— Если… — я начала судорожно бегать глазами по ковролину, боясь смотреть на разодранную в кровь спину Адама, — Если так важен срок, то… — голова разрывалась, но я знала! Знала решение! — Зайдите в номер Адама, — выдала я, расслабив брови.

— Зачем? — с какой-то надеждой в голосе спросила седая женщина-старейшина.

— Если вы вампиры… И чувствуете кровь, то в номере… — я подняла глаза на Адама, которого уже отпустили по немому приказу седой старейшины, — В номере наверняка есть мой костюм. На нём есть капли моей крови.

— И? — женщина в возрасте смотрела на меня, будто впитывая каждое моё слово.

— По крови Вы сможете понять, что совсем недавно, три с половиной дня назад, — я подняла глаза на Адама. Почему-то я… решила довериться только ему и никому больше в этой ситуации, — Я не была беременна. А значит, версия Беатрис, как и все её слова чистая ложь.

Зал ахнул.

Беатрис оскалилась.

Раздался звук хлопнувшей входной двери.

Адам улыбнулся: Его Госпожа достойна первого в своём роде титула Тёмной Повелительницы.

***

В залу внесли сумку и… странно-уродливые зелёные сапоги.

Ребёнок на руках Игната начал изворачиваться и плакать.

— Отдайте мне моего сына! — требовала я, не позволяя ватной голове упасть на грудь.

Ребёнок, или почему-то как Адам назвал его “Ричард”, распалялся ещё больше: кричал, пинался, извивался, бил “насильника” кулачками. Бультерьер, что всё это время спокойно сидел рядом со мной, начал под стать ребёнку громко лаять. Из его пасти пошла пена.

“Костюм” приближался к старейшинам с молниеносной скоростью.

Малыш, то и дело поворачивая свою голову на волевого, что нёс наше алиби к судьям, настолько сильно начал пихаться, что в какой-то момент выскользнул из рук Игната и упал на пол.

Я подскочила.

Зал замер.

Собака притихла.

Малыш, словно неваляшка, качнулся, тряхнул головой, и, наверняка, осознав, что на двух ногах пока сложно, пополз… ко мне на четвереньках.

Игнат хотел было сделать шаг за ним и поднять назад на руки, но все старейшины одновременно шикнули на него. Я посмотрела на вампиров вокруг: безоговорочный и безусловный культ детей.

Я постаралась сделать шаг навстречу, но не смогла. Видимо, гипноз, что наложил на меня Адам перестал действовать от яда старейшины, и теперь тело разрывалось от боли.

Малыш медленно, но верно продолжал движение ко мне. Выглядело слегка крипово от скорости, что он сумел набрать под конец своего пути.

Через пару секунд он оказался у моих ног — взялся за мои колени, и я, будто потеряв опору, упала обратно на стул.

Малыш молча пронзительно посмотрел мне в глаза, наклонив голову вбок.

— А! А! А! — он повернулся куда-то к старейшинам и начал теребить маленькой ладошкой, будто подзывая их к себе.

Старейшины подошли.

— А-а-а-а!!! — начал топать ногами этот хулиган передо мной, высматривая на столе старейшин сумку.

— Я поняла, ты костюм хочешь! — моя старейшина-арбитр взяла сумку и поставила на пол перед ним.

Ребёнок закричал сильнее. Он хотел не сумку. Его взгляд опять упёрся на стол. Там лежали сапоги.

Я сглотнула. Собака, что всё это время внимательно наблюдала за маленькой версией своей тезки, сделала шаг вперёд и лизнула щёку малыша. Тот звонко засмеялся. Электричество в зале начало улюлюкать: то затухая, то пуская искры из ламп.

Старейшина, улыбаясь, принесла ему эти страшные зелёные сапоги. Тот сел на пол в моих ногах и начал кусать бортик обуви. Все ждали каких-то действий, но ребёнок был просто увлечён своей желанной игрушкой.

— Британи, Вы лучшая в этом деле, — громким шёпотом сказала в тишине арбитр, когда поняла, что на знак надеяться не стоит, — Проверьте, пожалуйста, костюм!

Все вампиры в зале встали со своих мест. Напряжение росло. Я посмотрела на Адама, что стоял невдалеке. Он улыбался. Он улыбался как самый счастливый в мире отец.

Британи, девушка роковых размеров, встала со своего места, и тяжёлой поступью подошла к нам. Она вытащила костюм. Вдохнула его. Посмотрела на меня, ещё раз втянула воздух носом, а потом, опустилась обратно к сумке. Она нашла перчатку с капельками крови. Медленно, будто укачивая её как непослушное дитя, она провела шёлковой тканью по своей щеке.