Владелец моего тела

– Надо, – не согласился со мной Браун и, мотнув головой в сторону стола, заявил: – Детка, у тебя два варианта. Или ты сейчас разрешаешь снять с тебя трусики, или я их просто срываю.

Перспективы шокировали, и я медленно приподнялась, позволяя стащить белье. Колени дрожали, а торжествующий взгляд и страсть в глазах мужчины откровенно пугали.

Он быстро убрал мои трусики в горошек к себе в карман и, вновь положив руки на колени, развел их в сторону, жадно глядя на открывшуюся картину.

– Демоны, какая же ты красивая, – хрипло прошептал он, не отрываясь от промежности. Ладони скользнули вверх, а я нервно вздрагивала от каждого прикосновения, и когда теплые пальцы коснулись лепестков между ног, то меня едва не подбросило на месте, лишь хватка Адама удержала. – Ш-ш-ш… Ну, что ты, малышка… Сиди смирно, цветочек мой. И правда цветочек. Фелисити, ты нежная, какая же ты там нежная, гладкая. Но сухая. Не порядок, такие восхитительные бутончики должны быть влажными от желания.

– Хватит. – Я тихо всхлипнула, ощущая, как к бедру прижались горячие губы, словно оставляя след от ожога на коже. – Нет, пожалуйста, не…

– Тихо, – успокаивающе протянул мужчина, продолжая выцеловывать обжигающую дорожку и неумолимо приближаясь к лону. – И вообще, у тебя там работа. Швейцарские франки, австралийские доллары, в общем, займись делом, малышка Фел. И я тоже… займусь делом.

И рывком закинув ногу себе на плечо, он коснулся языком… там, отчего я вцепилась в подлокотники кресла, невидяще глядя на экран с графиками.

Все было не так, как с Эштоном. Совсем не так…

Меня поочередно то опаляло жаром желания, то кидало в холодную воду осознания постыдности своего поведения… своего удовольствия. Я проваливалась в лаву странных, невероятных ощущений, от которых у меня плыло перед глазами, а поясница невольно прогибалась, толкая бедра навстречу жадному языку.

Я не знаю, почему так вспыхнула. Мне было стыдно, страшно, колотило от волнения, но именно эта дикая смесь эмоций зажгла кровь.

Кинув всего один взгляд вниз, на темноволосую голову между ног, я мучительно покраснела и ахнула от того, как Адам прикусил чувствительный бугорок.

– Сла-а-адкая девочка, – шептал он, скользя пальцами по складочкам, которые, как он и хотел, были скользкими от соков. – Влажная, горячая, сладкая девочка. Пра-а-авильная девочка… Моя девочка. Ты же моя, Фел?

А я закрывала глаза, выгибалась и мотала головой по подголовнику кресла, не в силах терпеть эту сладкую муку. Было… было невыносимо. Потрясающе, волшебно, совершенно невероятно и… невыносимо.

– А-а-ах… – очередной стон нарушил тишину комнаты, и я дернулась от обжигающего внутреннюю сторону бедра укуса. Приподняв ресницы, мельком увидела, как жадно смотрит на меня тяжело дышащий Адам.

– Так что, Фел? – Он чуть сжал горошинку клитора, заставив вскрикнуть, и отпустил, сразу сменяя воздействие почти невесомыми поглаживаниями.

– Что?

– Ты моя девочка?

– Нет, – глядя прямо в темные глаза, выдохнула я и застонала, ощущая, как в меня входит один палец.

– Правда? – Пламя в зрачках мужчины стало злым, и мужчина медленно, с оттяжкой провел языком по клитору, отчего меня выгнуло дугой и я подавилась очередным стоном.

– Не-е-ет… – задыхаясь, выдавила я, сжимая бедра и руку на жестких волосах, пытаясь не то притянуть его ближе, не то оттолкнуть.

– Зря, – зло донеслось снизу, но мне уже было плевать. Все, о чем я могла думать, – это напряжение в теле, которое рождали пальцы, растягивающие узкое лоно, и наглый, умелый язык.

Контраст жестких рук и ласковых губ сводил с ума.

– О-у-у-у… – Под закрытыми веками давно полыхали огни, и мне хотелось… Боже, как же мне хотелось. Быстрее, резче, сильнее… И ощутить этого мужчину ближе, гораздо ближе, чем сейчас.

– Скажи мне…

– Что? – всхлипнула я, сползая вниз и вообще не понимая происходящего.

– Что ты меня желаешь. Скажи: «Я хочу тебя, Адам».

– Идите… к черту, – с трудом выдохнула я, остатками разума понимая, что умолять его не буду.

– Правда? – Он вдруг остановился, и я разочарованно застонала, часто и порывисто дыша. Было ощущение, словно меня остановили в шаге от чего-то дико желанного и не дают переступить границу.

– Ну так что, Фел? – Из тела выскользнули влажные от желания пальцы и ласкающе прошлись по клитору, отчего я жалобно захныкала и неосознанно сжала руку, все еще лежащую в волосах мужчины, пытаясь притянуть его ближе. – Скажи: «Позволь мне кончить, Адам».

И вновь прикосновения. Легкие, едва ощутимые, но такие желанные, такие нужные. Снова пальцы входят почти до упора и дотрагиваются до какой-то очень правильной точки внутри, вызывая судорогу наслаждения, и… останавливаются.

– Ну же, Фел…

– По… зво… о-о-о, – длинно застонав от того, что ловкие пальцы сжали клитор, я, задыхаясь, продолжила: – Позволь мне… кончить.

– Имя, – властно велел мужчина, вновь касаясь какой-то волшебной точки внутри.

– А-а-а… – Я не могла уже говорить.

Он рывком сдернул меня вниз. Усадил себе на колени и, вновь войдя пальцами, продолжил сводить с ума.

– Имя, Фелисити, – глаза в глаза потребовал он.