Владимир Ленин. Выбор пути: Биография.

Была встреча и с председателем губернской земской управы князем Вячеславом Александровичем Кугушевым, сочувствовавшим социал-демократам и пригревавшим в управе ссыльных статистиков. С его родственником князем Егором Егоровичем Кугушевым, студентом-«технологом», Ульянов познакомился в Питере еще в 1894 году. Связь поддерживалась и в последующие годы, когда Егора Егоровича сослали в Вятскую губернию³⁰. Так что встреча с Вячеславом Александровичем была, видимо, не случайной.

«Визит Владимира Ильича в губернскую земскую управу, — записал Вячеслав Александрович, — и беседа в моем кабинете… Темы беседы: положение крестьянства в губернии; настроения среди городской интеллигенции и рабочих; крохоборческий характер земской работы… От т.т. ссыльных, обильно представленных в земской управе, узнал, что Владимир Ильич вел с ними деловые беседы, подготовляя связи и устанавливая способы сношения и конспиративные приемы переписки и пересылки литературы»³¹

.

Беседа с князем Кугушевым была, безусловно, интересной и полезной. Но истинное удовольствие Ульянов получил от знакомства с рабочим железнодорожных мастерских Иваном Якутовым. Своим стремлением самому «дойти до всего» он напоминал лучших питерских рабочих-передовиков и вызывал чисто человеческую симпатию своей открытостью, общительностью и добротой. На революционную работу он смотрел не как на тяжкий крест, а как на доброе и нужное людям дело.

«Он был большой конспиратор, — вспоминала Крупская, — пуще всего ненавидел крик, хвастовство, большие слова. Надо делать все основательно, без шума, но прочно». Даже к неизбежным репрессиям он относился спокойно, без надрыва. «Он рассказывал, — пишет Надежда Константиновна, — что его жена Наташа тоже ему сочувствует, и им никакая ссылка не страшна, он нигде не пропадет, руки везде его прокормят»³²

.

В Уфе, как пишет Крупская, стояла в эти дни «отвратительная духотища», и через три дня Мария Александровна и Анна Ильинична уехали. Надежда Константиновна писала потом, что «все думала, как поговорю с Анютой и о том и о другом. Хотелось поговорить о многом. Но когда они приехали, я чего-то совсем растерялась и растеряла все мысли, а тут еще эти посторонние гости. На поверку вышло, что я ни разу как следует не поговорила…»³³

А поговорить было о чем, ибо в этих двух неделях пребывания Ульянова в Уфе была не только деловая толкотня, но и много сугубо личного. После свадьбы и почти двухлетнего ежедневного общения они впервые не виделись четыре с лишним месяца. Шестинедельный курс лечения у доктора Федотова закончился. Но, видимо, скоро стало очевидно, что результатов он не дал…

Как раз в это время у рабочего-екатеринославца Ивана Мазанова родилась дочь Зина. И Владимир Ильич с удовольствием таскал ее на руках. А однажды Надежда Константиновна наблюдала его в момент серьезного разговора со своей ученицей: «Я давала уроки дочке одного машиниста — десятилетней девчурке. Она приходила ко мне на дом. Раз я застала девчурку с котенком на руках, беседующую с Владимиром Ильичем. Она рассказала ему, что, когда мы занимаемся, котенок просится в комнаты, просовывает лапу в щелку под дверью. Ей тогда делается ужасно смешно, и она не может заниматься. Владимир Ильич смеялся, качал головой, гладил котенка и говорил: «Как нехорошо! Как нехорошо!»…Дети очень чутки. И они сразу чувствовали в Ильиче близкого, интересного для них человека»³⁴.

Саму Надежду Константиновну, когда она встречалась с детьми, буквально захлестывали самые нежные чувства. «Я даю уроки тут у одного купца-миллионера, — писала она Марии Александровне, — обучаю его многочисленное потомство (5 штук)… Так вот младшая девчурка (7 лет) ужасно милая, с прелестным характером, умненькая, хорошенькая и такая усердная и внимательная ученица, что страх. Ей каждый день «ужасная охота» и читать, и писать, и считать. А чуть что поинтереснее, глазенки так и блестят. Она теперь постоянно поджидает меня на лестнице и докладывает все события их детской жизни. Одним словом, эта маленькая девчурка совсем полонила меня»³⁵

.

В начале июля Владимир Ильич из Уфы уехал. Остановился он ненадолго в Самаре. Потом в Сызрани, где повидался с Алексеем Ерамасовым, обещавшим дать деньги на газету. 10 июля Ульянов был уже в Подольске, попрощался с родными и 13-го прибыл в Смоленск. Здесь он встречается с Владимиром Николаевичем Розановым, участвовавшим в подготовке смоленского съезда. Почти целый день проводит со старым своим знакомым Иваном Бабушкиным, работавшим в городе на строительстве трамвая. Ему Ульянов рассказывает о плане и цели издания за границей газеты и журнала, договаривается о связях. С помощью щавелевой кислоты, принесенной из аптеки Прасковьей Рыбас, женой Ивана Васильевича, учит его писать «химические письма». И если судить по нашей литературе, этим его смоленские встречи исчерпываются.

Был, однако, у Ульянова и третий собеседник, о котором официальная биохроника упорно умалчивала. Собеседником этим был Петр Струве.