Владимир Мономах, князь-мифотворец

Наступление на Глеба осуществлялось по нескольким направлениям: Вячеслав Владимирович со стороны Смоленска захватил Оршу и Копыс, Давид Святославич с Ярополком Владимировичем взяли Друцк, а сам Мономах осадил Минск, вынудив Глеба вступить в переговоры. Когда киевский князь начал ставить избу в своей стоянке против города, Глеб, увидев это, пришел в ужас и стал слать к Владимиру послов с мольбами. «Владимир же пожалел проливать кровь в дни Великого поста и помирился с ним. Глеб же, выйдя из города с детьми и с дружиною, поклонился Владимиру, и договорились с ним о мире, и обещался Глеб во всем слушаться Владимира. Владимир же, дав мир Глебу и дав ему наставление обо всем, дал ему Минск, а сам возвратился в Киев»^{245}

. Однако «послушание» минского князя Мономаху, на котором акцентирует внимание летописец, продолжалось недолго. В конце 6625 (1117/18) г. Глеб был «выведен» из Минска и через некоторое время скончался в Киеве. После этого его волость, как считают исследователи, перешла под управление Мономаха.

Именно такая участь постигла волость Ярослава Святополчича, против которого в 1117 г. совершили поход Владимир Мономах, Давид Святославич, Ольговичи и Ростиславичи — «и окружили они его во Владимире, и стояли дней шестьдесят, и заключили мир с Ярославом». В репрезентации примирения князей используется риторика, характерная для более поздней, «московской», эпохи: «Когда Ярослав покорился и ударил челом дяде своему Владимиру, Владимир дал ему наказ обо всем, повелев ему приходить к нему, “когда тебя позову”. И так мирно разошлись всяк восвояси».

Однако, как сообщается в продолжении Ипатьевского списка «Повести временных лет», уже в следующем году «выбежал Ярослав Святополчич из Владимира в Венгрию (по Лаврентьевской летописи — в Польшу) и бояре его отступились от него»^{246}

. По всей видимости, волынский князь не пользовался особым авторитетом у собственного окружения. То, что Ярослав, оставив Владимир-Волынский без дружины, позднее опирался на международный военный контингент, свидетельствует о том, что он лишился поддержки дружинников, которые после его бегства, вероятно, вступили в переговоры с Владимиром Мономахом.

Интересную интерпретацию событий предложил Ян Длугош, рассказ которого, по обыкновению, насыщен деталями, представляющими князя жертвой интриг. По словам польского историографа, «киевский князь Владимир, проникнувшись вследствие уверений множества недоброжелателей тяжелым [гневом] на своего племянника владимирского князя Ярослава, который будто бы замышлял его убийство и изгнание с киевского стола, вызывает его письмами и через послов в Киев. Тот объявляет, что придет не иначе, как только если Владимир поклянется не причинять ему никакого вреда. И хотя Владимир ради вящей уверенности Ярослава дал такого рода обещание, но Ярослав, которому советники и воины Владимира Киевского сообщили — неясно, искренне ли или со злым умыслом — об опасной ловушке, подстерегавшей его в Киеве, отказался прибыть в Киев. Потом, сбитый с толку уговорами и лживыми и коварными советами своих воинов, он с женой, сыновьями и всем имуществом, поручив владимирскую крепость воинам, бежит в Польшу к польскому князю Болеславу, некогда супругу его сестры Сбыславы, где был ласково и благосклонно принят польским князем Болеславом и пробыл там четыре года, получая от польского князя Болеслава все необходимое. Тем временем воины Ярослава сдали крепость Владимиру Киевскому, ибо русские опасались, что ей завладеют поляки»^{247}

. Несмотря на то что в это время были живы младшие сыновья Святополка Изяславича, место Ярослава во Владимире заняли младшие сыновья Мономаха: сначала Роман, а после его смерти в январе 6626 (1118/19) г. — Андрей, который княжил на Волыни до своего перехода в 1135 г. на «отчинный» стол в Переяславль.

Диапазон потенциальных причин, которые могли спровоцировать столкновение Ярослава с Мономахом, был очерчен С.М. Соловьёвым, отметившим, что причинами возможной размолвки послужили, во-первых, некорректное отношение Ярослава к жене, внучке Мономаха; во-вторых, борьба с Володарем Перемышльским и Васильком Теребовльским за воссоединение Волынской земли, обусловленная как стремлением к реализации «отчинного» принципа, так и отношениями Ярослава с враждебным Ростиславичам польским князем Болеславом III; в-третьих, стремление Ярослава предотвратить возможную передачу киевского стола Мстиславу Владимировичу, который в 1117 г., как раз накануне конфликта, перешел на княжение из Новгорода в Белгород, тогда как его место на новгородском столе занял старший сын Всеволод Мстиславич^{248}.