Владимир Набоков: русские годы

Санкт-Петербург. Рассвет, 23 апреля 1899 года[7]. Накануне на Неве начал ломаться лед, но в этот ранний час — солнце восходит уже в 4.30 — снова ударил сильный мороз. На набережной не слышно цокота копыт, лишь ворчит и рокочет ломающийся лед. Повернув от Невы на юг, пройдем через Сенатскую площадь и обогнем памятник Петру I, восседающему на вздыбленном коне, — символ тиранической власти и самого Петербурга с тех пор, как Пушкин написал «Медного всадника». Впереди — Большая Морская, самая элегантная улица в городе. Если мы повернем на восток, пройдем мимо Исаакиевского собора, грандиозный силуэт которого чернеет в рассветном небе, мимо широких витрин Фаберже, под арку Главного штаба, то окажемся на Дворцовой площади. Но в этот день и в этот час свидетелю истории следует пройти мимо немецкого посольства на углу и, повернув направо, направиться на запад. Затем нужно миновать особняк князя Ливана — скоро здесь разместится итальянское посольство, — где шесть кариатид и атлантов поддерживают тяжелый балкон, демонстрируя только пять подмышек (из них одну волосатую). Минуем особняк княгини Гагариной и остановимся у дома 47 на Большой Морской — двухэтажного здания в стиле флорентийского палаццо. Выходящие на восток окна первого этажа еще темны, но на втором этаже уже горит свет. Здесь, в комнате, которая обычно служила ей гардеробной, лежит Елена Набокова: только что она благополучно разрешилась от бремени сыном Владимиром

²[8]

.

Вся Россия — от самых важных столичных обществ до самых убогих деревенских школ — готовится отметить день рождения писателя: в мае будет праздноваться столетие А.С. Пушкина — поэта, чье живое присутствие в русской литературе ощущает поколение за поколением, он — ее солнце и ее символ; ему поклоняются гораздо больше, чем Сервантесу в Испании, Гёте в Германии и Шекспиру в Англии.

Подготовка к юбилейным торжествам, которая уже шла полным ходом, когда родился Набоков, свидетельствовала о том, что великой русской культуре тогда еще не исполнилось и ста лет. Правда, несколькими годами ранее Россия не без основания опасалась, что она успела исчерпать свою творческую энергию. Целое поколение не дало ни одного нового гениального писателя; к концу 1880-х годов казалось, что уже далеко позади и свежая заря пушкинской поэзии, и даже знойный полдень обжигающей толстовской ясности. Затем, с начала 1890-х годов, культура России вступила в период блистательного заката, продолжавшийся вплоть до революции. В начале этого десятилетия Чехов начал понемногу трансформировать прозу и драму, отбросив устаревшие ухищрения сюжета. К 1899 году девятнадцатилетний Блок уже сочинял стихи, новые ритмы которых будут пьянить и вдохновлять целое поколение. По мере того как все больше и больше писателей восставали против нормативной эстетики Чернышевского и его единомышленников, в борьбу за внимание читателей вступили самые разнообразные стили и школы. В течение нескольких лет после революции 1905 года русская литература и искусство пользовались свободой и плюрализмом, которые невозможно было представить ни в предыдущее, ни в последующее десятилетия.

Набоков заметил как-то, что он стал писателем, когда ему было три года³

. В стране, где только один человек из четырех мог читать и писать, Набокову с раннего детства будет доступно все лучшее, что дал русский литературный ренессанс. Его мать зачитывалась поэзией, с удовольствием декламировала и переписывала своим угловатым почерком понравившиеся ей стихи новых поэтов — так же как много лет спустя она станет снова и снова переписывать стихотворения и пьесы сына. Культурный кругозор его отца выделял его среди других членов либеральной оппозиции, которая сама по себе стояла на необычайно высоком по сравнению с западноевропейскими политиками культурном уровне; еще молодым человеком Владимир Дмитриевич вступил в Литературный фонд, а позднее стал его председателем⁴; его библиотека, которая постоянно пополнялась последними новинками, насчитывала 10 000 томов, так что его сыну было где всласть порыться в книгах; он печатал статьи о Диккенсе, Флобере, Толстом, о своих любимых русских поэтах.