Владимир Соловьев - критик и публицист

Трагические события 1891 года: страдание народа, безразличие власти, бессилие общества - Соловьев понимал как напоминание о необходимости всеобщего единения: "...земная природа отказывается кормить челове

19

чество. Вот общая опасность, которая должна соединить и верующих, и неверующих. И тем, и другим пора признать и осуществить свою солидарность с матерью-землею, спасти ее от омертвения, чтобы и себя спасти от смерти" (VI, 393).

Вряд ли этот призыв можно толковать как проявление общественной наивности публициста, как то казалось на исходе XIX века.

В 1890-е годы разочарование в русском обществе и в российской государственности привело Соловьева к разочарованию и в теократическом идеале, при создании которого судьба России и ее мессианское назначение играли большую роль. Соловьев поставлен перед выбором: теократия или конституция. В публицистических статьях он обращался к защите прав личности, писал о свободе совести, поддерживал разговоры о насильственной смене правительства. Отход от теократической утопии много значил для мыслителя. Е. Н. Трубецкой верно заметил: "Не подлежит сомнению, что крушение теократии есть крупный шаг вперед в духовном развитии Соловьева... Теократия Соловьева - это прах земной, прилипший к крыльям,- то самое, что отягощает полет его мысли и служит в ней источником противоречий " {1}.

В эти годы Соловьев много работал как литературный критик, писал трактаты по философии, этике и эстетике - "Смысл любви" (1892- 1894), "Жизненная драма Платона" (1898), "Теоретическая философия" (1897-1899), создал свой основной труд в области нравственной философии - "Оправдание добра" (1894-1899).

В последний год жизни у Соловьева возникло предчувствие того, что "магистраль всеобщей истории пришла к концу". Он предвидел крушение европейской христианской цивилизации в столкновении с Китаем, а в последней большой работе - "Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории" нарисовал картину пришествия Антихриста. В предсмертной статье "По поводу последних событий" он утверждал: "Историческая драма сыграна, и остался еще один эпилог, который, впрочем, как у Ибсена, может сам растянуться на пять актов. Но содержание их в существе дела заранее известно" (X, 226). Было бы опрометчиво понимать этот безнадежный вывод как итог всего его творчества. Этому противоречит и пафос его замечательной книги "Оправдание добра", и вся его общественно-публицистическая деятельность, проникнутая идеями свободы, нравственности и долга, которые неминуемо должны победить силы зла в земной жизни.

Умер Владимир Соловьев 31 июля 1900 года в имении Узкое, которое принадлежало его друзьям С. Н. и Е. Н. Трубецким. Трудам и идеям мыслителя была суждена долгая жизнь. XX век стал свидетелем его громадной посмертной славы.

_______________

{1} Трубецкой Е. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 37.

20

Многие из тех, кто преклонялся перед Соловьевым-философом, кто ценил его поэзию, не считали его серьезным критиком. Для критической деятельности у него, как им казалось, не было данных, не было таланта. "Как писатель Вл. Соловьев не художник, как человек не эстет",- отмечал Н. Бердяев {1}. "Соловьев не столько занимался художественной критикой, сколько стремился подтвердить свои философские идеи, используя литературный материал",утверждал К. Мочульский, писавший о нем с большой симпатией. Эти утверждения, казалось бы, можно подкрепить общей характеристикой критических статей философа, в которых эстетический анализ произведений фактически отсутствует, зато есть масса сопутствующих замечаний и обобщений: о творческой личности, о творческом процессе, о свободе творца, о судьбе художника, о роли религиозной веры как импульса творчества. При этом очевидна узость критических интересов Соловьева: писал он в основном о поэзии, и в первую очередь о лирике, о нескольких близких ему поэтах, о прозаиках же - Достоевском и Л. Толстом - только как о философах. Критика его далеко не столь значительна, как философские произведения, а в контексте русской критической мысли, богатой и многообразной, выглядит действительно ограниченной по проблемам и приемам. Мочульский писал: "Соловьев-критик не интуитивен: ему не хватает способности изнутри понимать чужую личность" {2}.

Известны, правда, оценки и диаметрально противоположные. Биограф Соловьева В. Л. Величко считал, что Соловьев должен занять "выдающееся место среди первоклассных русских критиков", хотя и занимался он критикой "не специально, а случайно, мимоходом". По свидетельству Величко, философ "собирался издать отдельный томик своих критических статей" {3}. Э. Л. Радлов вспоминал: "Он любил говорить, что и в литературной критике он занимает особое положение, ибо возвел ее на новую ступень" {4}.