Владимир Святой. Создатель русской цивилизации

Было бы рискованно утверждать, что в этом летописном рассказе «все правда». Однако – повторим – в нем вполне мог отразиться какой-то реальный эпизод войн Владимира с печенегами конца X – начала XI века. Во всяком случае, оба предания – и о богатыре-кожемяке, и о белгородском киселе, – отражают начавшийся процесс складывания народной памяти об эпохе Владимира. Как о времени эпическом, как о «героическом веке».

Время шло, и Владимир, затмевая своих языческих предков, становился главным былинным князем. Новый эпос выстраивался заново, на новой основе. Архаика дохристианских времен уходила в прошлое. Языческие вожди и герои либо исчезали из народной памяти или становились придворными «храбрами» Владимира – как Олег Вещий, ставший в былинах поздней поры Владимировым богатырем Вольгой. Переходный этап этого складывания огромного Владимирова цикла мы можем наблюдать благодаря норвежской «Саге о Тидреке».

Созданная в начале XIII века, «Сага» представляла собой на самом деле переложение немецких эпических поэм о Дитрихе Бернском – главном эпическом короле готского героического эпоса, якобы современнике и враге-друге гуннского Этцеля, Аттилы. Немецкий эпос прославлен в мировой литературе «Песнью о Нибелунгах», и сюжет «Саги» тесно с ней связан. Однако в нить повествования то ли норвежским переводчиком, то ли еще его северонемецким источником, оказалась вплетена так называемая «Сага о вильцинах», главные герои которой – не германцы и не гунны. Действие ее происходит в славянских землях Южной Прибалтики и Руси. По многим признакам, основной сюжет воспринят через Новгород.

Рассказывает эта «сага» о древнем могуществе славянского племени велетов («вильцинов») и их короля Велета («Вильцина»), Волота Волотовича русских былин. Однако затем велетов победили и покорили русские – след давней борьбы предков новгородцев в Южной Прибалтике с действительно воинственными и могущественными велетскими соседями. Позднее описывается блестящее правление русского князя Владимира и его борьба с кочевниками. Последних автор «Саги о Тидреке» для своих целей сделал гуннами, и Владимир терпит у него поражение. Но это уже результат соединения русского и немецкого эпоса.

Итак, Владимир здесь – уже совершенно эпический персонаж, подлинная родословная которого забыта. Он действует во вневременном мире былины, соединяющем древние языческие мифы и исторические предания о сравнительно недавней поре. Что особенно интересно для нас, рядом с Владимиром действует в «Саге» его брат, могучий воитель и мудрый советник по имени Илья. Как не вспомнить Илью Муромца русских былин – но Илья Муромец ведь совсем не брат Красному Солнышку? Видимо, образ богатыря складывался очень долго и из разных источников.

На Руси был еще один святой Владимир – почитавшийся в Новгороде строитель Новгородской Софии, внук крестителя Руси Владимир Ярославич. Он княжил в Новгороде волей своего отца Ярослава Мудрого и имел старшего брата Илью, который княжил там же до него. Илья умер молодым, но отец позаботился, чтобы память о нем сохранилась на Севере. В память сына он возвел несколько храмов, посвященных его небесному покровителю пророку Илии. В народной памяти к началу XIII столетия уже сливались два почитаемых старинных князя, а образ юного Ильи причудливым образом переплелся с народным культом Ильи-Пророка, в котором вчерашние язычники видели сменившего Перуна небесного громовержца. К образу Ильи – якобы соратника и советника Владимира Красное Солнышко – стали притягиваться древние мифы, получая при этом новое содержание. Последнее же и решающее изменение с этим новым персонажем произошло уже к XV веку, когда в Западной Руси богатырем-соратником Владимира стали считать преподобного Илью Муромца-Печерского. Этот подвижник из Киево-Печерского монастыря отличался огромной силой и богатырским телосложением. В молодости, по преданию, он служил в великокняжеской дружине, жил же в XII веке.

Так Владимир вслед за вечным своим спутником в преданиях, Добрыней, обрел и второго из «трех богатырей». Третий присоединился позже всех. Еще в XIV веке, когда создавалось эпическое «Описание об Александре Поповиче», ясно помнилось, что этот ростовский «храбр» служил князьям начала XIII века и погиб в битве с татарами на Калке в 1223 году. Но народная память живет по своим законам. По мере того как сказания об Александре Поповиче опускались в народную толщу, они все более менялись. В них смещались имена и эпохи, добавлялись фантастические подробности – и вот в XVI веке, на страницах монументальной Никоновской летописи Александр Попович оказывается соратником уже и князя Владимира. Это не мешает ему, однако, по представлению летописца, погибнуть спустя века на Калке.