Владимир Высоцкий без мифов и легенд

12 июня на «Таганке» премьера — «Дом на набережной» по Ю.Трифонову. Рефреном в спектакле звучит песня Высоцкого

После разговора с Тумановым в знаменитой золотодобываю­щей артели «Печора» стали готовиться к приезду Высоцкого — на вертолете в тайгу забросили дом, поставили его на берегу реки... Ис­тинную причину планируемой поездки знали только близкие. Для остальных придумывались различные версии.

Артур Макаров живет в деревне... Высоцкий договаривается и с ним, на тот случай, если у Туманова что-то не получится.

Ю.Трифонов: «В июне — премьера «Дома на набережной», по­сле этого должен был быть банкет, я на Красной Пахре встречаю Володю, который со своей дачи ехал в Москву. А он всегда, когда видел меня на дороге, останавливал машину, выходил и очень тор­жественно целовался, у него была такая трогательная манера — ни­когда не мог мимо проехать. Вид у него был чрезвычайно обеспо­коенный и встревоженный. Я говорю: «Володя, вы сегодня приеде­те на банкет?» Он не участник спектакля, но все равно мне очень хотелось, чтоб он был... Куда? В Тюмень куда-то, он сказал, в За­падную Сибирь. Я был, конечно, страшно удивлен: ведь сезон в те­атре еще не закончился, какой лесоповал? Мы простились, на дру­гой день я сам улетел. На лесоповал он, кажется, не поехал, но я вспомнил это к тому, что в последнее время он был обуреваем какими-то порывами — куда-то мчаться, совершать совершенно фан­тастические поступки».

Осуществление замысла, казалось, было реальным... Уже были взяты билеты на 4 июля на самолет. Игорь Годяев, который послед­нее время каждый день бывал на Малой Грузинской, согласился со­провождать Высоцкого. Однако накануне Высоцкий закапризничал, билеты пришлось сдать. 7 июля была предпринята еще одна неудач­ная попытка улететь к Туманову. «Выйти» не удалось...

15 июня в Доме кино Высоцкий встречает В.Гольдмана.

Гольдман проводит концерты ансамбля «Земляне» в Калинин­граде и приглашает Высоцкого принять участие. У Высоцкого боль­шие долги — и он соглашается.

Перед отъездом в Калининград Высоцкий узнает, что болен Любимов, и заезжает к нему.

Ю.Любимов: «Я очень сильно болел, и так случилось, что моя жена с сыном были в Будапеште. Я был один и лежал с очень высо­кой температурой — за сорок. И был в полубессознательном состоя­нии, но слышу — кто-то настойчиво звонит. Я по стенке, по стен­ке долго-долго шел. Звонит еще — знал, видно, что я дома, и дума­ет — почему не открываю? Я открыл, зашел Владимир. Увидел меня в таком состоянии и говорит:

— 

—  Ничего, ничего... Я как-нибудь отосплюсь, Володя.

— 

—  Не знаю, просто температура очень высокая.

Но Владимир увидел, в каком я состоянии, сказал: — и уехал. Я даже не помню, сколько времени его не было.

Привез мне какой-то сильный антибиотик. И я глотал это ле­карство через каждые четыре часа. Действительно, через два дня температура спала».

Высоцкий достает Оксане путевку в Сочи, 15 июня она улета­ет. Отдых не получился. Оксана: «...он отправил меня отдыхать, и я улетела на юг. Прилетела, пошла звонить в Москву. К телефону по­дошел Янклович, и я сразу понимаю, что все плохо: «Володе плохо. Бери билет и возвращайся». Я сразу же села в поезд».

На гастроли в Калининград Высоцкий едет в очень плохой фор­ме — опять разболелась нога, болит горло и, самое главное, не поки­дает душевный надлом, предчувствие какой-то катастрофы...

Вспоминает организатор гастролей Владимир Конторов: «Во­семнадцатого числа около 10 утра я встретил Высоцкого с Гольдманом (позже прилетел Тамразов). Встречать Владимира Семено­вича прибыла целая кавалькада машин: дирекция Дворца спорта, дирекция филармонии и прочие ответственные товарищи. Подру­лил самолет, смотрю — все вышли, а Высоцкого нет. Нигде не вижу. И вдруг с трудом его узнаю: лицо какое-то мятое... «Здравствуй­те, Владимир Семенович!» — — крайне немногословен. Сели в машину. Всю дорогу хмурился, никому ни слова. Все ожи­дали увидеть его, как обычно, — улыбчивым, а тут такой суровый сидит! Остальные тоже притихли, стушевались».

Психиатры имеют четкое определение подобного состояния. У творческих людей, не умеющих переключаться на другой вид дея­тельности, может наступить кризис: творчество настолько спаяно с личностью, что когда иссякает внутренний источник, то как бы утрачивается и собственное «я», утрачивается смысл жизни. Чело­веку становится себя не жалко, отказывает механизм самосохране­ния, происходит саморазрушение. Отдача идет, а силы не те, отсю­да — водка, наркотики. До поры помогает... В этом состоянии Вы­соцкий находился уже около года.