Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер

И вообще, когда я начинал писать свои песни, я не рассчитывал на такие колоссальные аудитории, какие у меня есть теперь, — залы, дворцы, стадионы… Мои песни тогда предназначались только узкому кругу очень близких друзей. У нас была такая студенческая компания, в которой были очень интересные люди. Некоторых из них, к сожалению, больше нет — это писатель Василий Шукшин, режиссер Левон Кочарян. Мы встречались почти каждый день и даже жили вместе года полтора. И вот, я приезжал после съемок, после каких-то работ своих, привозил какие-то песни, свои впечатления. Я был свободен, был убежден, что меня будут слушать с интересом. И была такая атмосфера доверия, непринужденности полной и, самое главное, дружественная атмосфера. Я видел, что им нужно, чтобы я пел, и они хотят услышать, про что я им расскажу в песне. То есть, это был такой способ что-то сообщить и как-то разговаривать с моими близкими друзьями. И вот, несмотря на то что прошло так много лет, я все равно через все эти времена и все эти залы стараюсь протащить вот этот дружественный настрой, который был тогда. Я даже думаю, что эти песни и известны стали именно из-за того, что в них есть это желание, чтобы тебе доверяли люди, желание рассказать о чем-то совершенно необходимом. Поэтому их слушают, поэтому к ним и тянутся. У меня есть гитара, ваши глаза, то, что я хочу вам рассказать, — и больше ничего. Но это очень много. И если вот это создается — то, что не ухватишь ни ухом, ни носом, ни глазом, как хотите называйте: контакт, атмосфера, что угодно, — это для меня самое ценное. Поэтому-то аплодисменты не главное. Для авторской песни не нужно ничего внешнего. Никаких сцен, никаких рамп, никаких фонарей. Я пел в ангарах, в подводных лодках, на аэродромах, на полях, на гигантских стадионах, просто в комнатах, на чердаках, где угодно. Это не имеет значения. Для авторской песни не важна обстановка, для нее нужна только атмосфера…

…Меня всегда спрашивают, почему я так часто обращаюсь к военной теме? Ну, во-первых, этот вопрос, по-моему, праздный. Пока люди пишут, пока сочиняют и-музыку, и стихи, их всегда это будет волновать. Это разговор очень серьезный, простой и ясный.

Самые первые мои военные песни были написаны для картины «Я родом из детства», и с тех пор возвращаюсь к ним обязательно не только по заказу для какой-нибудь картины или спектакля, но и для себя. Но прошу вас не обманываться насчет этих песен, потому что это не песни-ретроспекции — я не могу ничего вспомнить из того, чего я сам не видел. Это, конечно, песни-ассоциации. Написаны они человеком, живущим теперь, для людей, большинство из которых войны не прошли или у которых она уже в далеком-далеком прошлом. А все равно — война всех коснулась: у каждого в нашей стране были либо погибшие родные, либо раненые, и у меня в семье были большие потери… Поэтому, кроме прочего, об этом нельзя забывать.

Есть такой наиболее любимый мной спектакль нашего театра — «Павшие и живые». Пьеса о поэтах и писателях. Мы сделали монтаж по стихам поэтов, воевавших и погибших, — Кульчицкого, Багрицкого, Когана. И вот, из глубины сцены, отделанной черным бархатом, по трем дорогам выходят эти поэты, которым было по двадцати, двадцати одному году и которые ничего не успели сделать в этой жизни, кроме того что написать несколько прекрасных строк, повоевать и умереть… Например, Кульчицкий сам вызвался возглавить поиск разведчиков и погиб. Он похоронен в братской могиле на сопке Сахарная Голова под Сталинградом… И вот они опять уходят туда, в черный бархат — такая метафора поэтическая: в черный бархат, как в землю, как в братскую могилу. И вспыхивает Вечный огонь прямо на сцене, и звучат стихи их друзей, поэтов, которые тоже прошли фронтовые дороги, но остались живые, и песни, посвященные павшим и вообще тому времени. Вот такой реквием… И я для этого спектакля написал несколько песен.

Но есть и еще одна причина, по которой я пишу на военные темы. Просто я стараюсь для своих песен выбирать людей, находящихся в момент риска, которые в каждую следующую секунду могут заглянуть в лицо смерти, которые находятся в самой-самой крайней ситуации. Если говорить о символе всех этих песен, то это песня «Кони»: «Вдоль обрыва, по-над пропастью…» Если вы обратили внимание, то даже для шуточных песен своих я и то выбираю персонажи, у которых вот-вот что-то случится или что-то произойдет, а не тех, которые в данный момент жуют или отдыхают, — о таких писать менее интересно. Короче говоря, меня интересуют люди, у которых что-то произошло или которые стоят на пороге неизвестного. И чаще всего я нахожу таких героев в тех военных временах, в тех сюжетах.