Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы

«Летом 1965 года мы вместе с Володей были в Краснодарском крае, где он снимался в фильме «Стряпуха» [«Мосфильм». Режиссер- Э. Кеосаян, роль: Андрей Пчелка. Фильм вышел на экран 23 мая 1966 года.— Авт.] Тут мы с ним довольно помногу общались. То, что после распада студии на ул. Дзержинского мы как-то разошлись — это не было связано ни со ссорой, ни с явным охлаждением по каким-то причинам. Это были просто пути биографии. Наши дела и интересы разошлись в очень разные стороны. Здесь наступил в каком-то смысле рубежный период его творчества: он выходил из узкого круга тематики своих песен на более широкий простор — появлялись другие песни». (2)

«Два месяца снимались практически без перерыва. Работы было много, т. к. делалось все очень быстро. Поэтому в 5 утра я уже всех поднимал, в 6 часов выезжали в степь на съемки и — пока не стемнеет. А летом темнеет поздно, возвращались где-то около 11 часов ночи. А потом набивалось в хату много народу, появлялась гитара со всеми вытекающими последствиями — часов до двух ночи пение, общение. То есть в течение двух месяцев мы практически не спали — попросту забыли, что это такое». (7)

«Тут у меня была неудача с пением. Я впервые в жизни в кино пел. И вот пришел смотреть фильм, [и] вдруг — батюшки мои! — разговариваю я своим хриплым голосом, нормальным, грубым и вдруг (...) выхожу с гармошкой и пою (...) выше намного (...). Я режиссеру говорю: «Что же ты делаешь, Эдик?» А он: «Да тебя не было, понимаешь? Мы взяли — переозвучили». Я говорю: «Так не могли взять хоть немножечко с более низким голосом? [Ведь] аж народ передергивается (...) в зале — так ясно, что поет другой человек».

Ну это бывает в кино. Да еще в «Стряпухе» меня красили. А в кино, вообще — придешь черным — покрасят в белого и наоборот. Я все думал, зачем это делается? А потом понял, что есть у нас гримерный цех, гримеры есть — им же тоже надо работать, вот они и красят». (3)

«Около года назад телевидение показало фильм «Стряпуха», снятый в середине 60-х годов. Миллионы людей, привлеченных тем, что в одной из главных ролей снимался Высоцкий, смотрели его и были потрясены: по экрану бегал какой-то незнакомый суетливый человечек и не закрывая рта болтал гнусавым тенорком. Оказывается, Высоцкого с его голосом переозвучили другим артистом, и он стал неузнаваемым! (...) Самое удивительное, что тогда (...) в 60-х это событие прошло незамеченным широкой публикой, хотя картина большим тиражом была выпущена на экраны и неоднократно показывалась по телевидению. Высоцкий, который сейчас — как сказано и в американском телесериале «Портрет Советского Союза» — стал национальным героем, был в те годы беззащитен».(5)

«В картине Володя исполнял песню Б. Мокроусова. Это происходило так: пускали по радио фонограмму, а Володя ходил и просто растягивал гармошку. К тому же на общих планах его дублировал какой-то паренек из киногруппы.

По сюжету фильма Высоцкий должен был гонять на мотоцикле. Он поначалу попробовал было сам поездить, однако ничего из этого не получилось. И в дальнейшем его тоже кто-то дублировал.

Вообще, Володя к этой роли всерьез не относился. Она была ему, как говорится, «до лампочки», как, впрочем, и всем остальным — их роли. Одного Кеосаяна что-то еще волновало. Все его, конечно, поддерживали, старались. Но без всякого энтузиазма — только бы Эдика не подвести.

А Эдик Володю пару раз чуть было не выгнал. Поскольку мы ежедневно ложились спать в 2 — 3 часа ночи, а в 5 уже вставали, то, естественно, на лице артиста и на его самочувствии это отражается. И Эдик был страшно недоволен, скандалил, грозился отправить его в Москву. Мы брали Володю на поруки, а сам он шутливо (но для эффекта — на полном серьезе) обижался на Кеосаяна, брал бумагу и сочинял письмо Кочаряну. «На Большой Каретный, дедушке Левону Суреновичу»: «Милый дедушка, забери меня скорей отсюдова! Эдик меня обижает...» и т. п.— такие маленькие эпистолярные шедевры». (7)

«Потом у меня была перемена в моей судьбе киношной (...). Я стал играть людей серьезных, за спиной которых биография, интересная жизнь. Меня пригласил сниматься к себе Виктор Туров, режиссер с «Беларусь-фильма», мой большой друг, человек, у которого в детстве была целая эпопея (...). На его глазах казнили отца немцы, а потом угнали его с матерью в Германию. Ему было 7 лет (...). А потом, когда их освободили американцы (...), и он и мать ушли. И потеряли [друг друга].

Он полгода скитался по Европе — добирался до России. И пришел к себе на родину в Могилев сам, пацаном девятилетним.

И вот он снимал фильм (...), он такими глазами и видит все — детскими. «Я родом из детства» — так и фильм назвали. Я думаю, что (...) он имел в виду себя, потому что там действуют пацаны, [и], наверное, один из [них] — это он». (3)