Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне

Барр объявил, что в 1977 году рост зарплаты не должен превышать 6,5 %, в то время как рост цен оставался значительно бо#льшим. В то же время облегчались условия кредита для промышленников и предоставлялись крупные льготные займы некоторым компаниям; несколько снижалась ставка косвенного налога на потребительские товары, и в то же время увеличивались другие налоги, в частности подоходный. Правительство усилило наступление на права профсоюзов и демократических партий, стало все чаще применять насилие (разгоны демонстраций) и административный произвол. В русле этой политики и был отменен в 1978 году контроль над ценами на хлеб, введенный еще во времена Великой французской революции, что уже через год привело к тому, что цены на этот продукт выросли на 22 %.

Казалось бы, какое отношение это имело к Высоцкому? Да самое прямое. Его жена Марина Влади хоть и была известной киноактрисой, однако ее звездная слава к тому времени уже прошла. Снималась она не так часто, как раньше (в основном на телевидении), к тому же и гонорары ее упали. А ведь у нее на руках было трое детей от разных браков, куча родственников плюс Высоцкий, который первую половину их брака считался отнюдь не самым богатым артистом («У нее — занавески в разводах… у меня на окне… только пыль, только толстая пыль на комодах…»). В итоге в начале 70-х Влади вынуждена была отказаться от своего большого дома в Мэзон-Лаффит и переехать в дом поскромнее. И хотя чуть позже она вновь вернется в прежний дом, но это случится уже накануне смерти Высоцкого. Влади не сможет даже ездить к мужу в Москву как туристка, поскольку это будет дорого для нее, и советские власти опять пойдут ей навстречу, будут беспрепятственно выдавать визы в любое время (всего ей выдадут больше 70 виз, что лишний раз доказывает, как в Москве пеклись о том, чтобы этот выгодный Кремлю брак, не дай бог не распался).

Видимо, именно осознание того, что за их браком стоит Кремль, и было одним из поводов к тому, чтобы Высоцкий к нему решительно охладел. Он устал быть марионеткой в руках «больших людей — тузов и крезов» и только искал повода, чтобы разрубить этот узел. И вот он открыл для себя Нью-Йорк. Выбор именно этого города вполне понятен: из всех американских мегаполисов он слыл самым интернациональным, к тому же там была самая многочисленная и мощная еврейская диаспора в Америке, которая всегда готова была помогать Высоцкому во всех его начинаниях. Даже несмотря на то, что сам он считал свой кровнородственный союз (еврея и русского) смешной и странной химерой, о чем и написал в своем стихотворении 79-го года «Казалось мне, я превозмог…»

…Я знал, что спросит кто-нибудь:

«Где брат твой, Авель?»И наяву, а не во сне,

Я — с ними вкупе…И гены гетто живут во мне,Как черви в трупе.

Что касается Нью-Йорка, то к этому городу у большинства советских граждан было отнюдь не благостное отношение (в отличие от Парижа). Вспоминались рассказы Сергея Есенина и Владимира Маяковского о «городе желтого дьявола», а также современный кинематограф (в начале апреля 1979 года на широкие советские экраны выйдет художественный фильм с характерным названием «Жестокое лицо Нью-Йорка»). Свои не самые радужные впечатления об этом городе доносили до советских граждан также артисты, которые имели возможность ездить с гастролями в США и в тот же Нью-Йорк. Вот как описывала свою поездку в этот город в 1978 году Людмила Зыкина:

«Грязь и теснота прилегающих к порту улиц и переулков казались все теми же, что и шесть лет назад. Мусор, гонимый ветром вдоль улиц, никто не убирал — мусорщики бастовали. Метро, услугами которого пользуются четыре миллиона горожан, производит отталкивающее впечатление. Вагоны в синих, оранжевых, темно-зеленых пятнах испещрены к тому же всевозможными сочетаниями слов различной высоты, ширины, смысла. Несмотря на патрулирование полицейских, особенно усиленное после восьми вечера, кражи, убийства, изнасилования стали ежедневными атрибутами подземной жизни (отметим, что не только подземной: Нью-Йорк входил в конце 70-х в тройку самых криминогенных городов США. — Ф. Р.)…»

Вот таким городом бредил Высоцкий. То ли он не видел всех перечисленных недостатков, то ли они меркли в его глазах перед достоинствами Нью-Йорка, вроде самой большой еврейской диаспоры, которая гарантировала ему не просто хороший, а суперхороший прием и условия проживания. Ведь Высоцкий был не просто одним из самых известных инакомыслящих из СССР, но в его жилах текла и еврейская кровь. А советские евреи всегда пользовались в США повышенным вниманием. А с недавних пор (с начала еврейской эмиграции) это внимание усилилось стократно. Как писал тогда же публицист В. Богуславский: