Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания

При каждом моем приезде в Москву и посещении «Таганки» после 1975 года мы с артистами неизменно вспоминали памятные гастроли театра в Болгарии. Часто меня спрашивали, что стало с записями спектаклей «Добрый человек из Сезуана» и «Гамлет»? И почему они не прошли по Болгарскому телевидению? Я подробно отвечал на все вопросы.

Тут было несколько сложных моментов. Во-первых, мы не знали, как решить проблему перевода. А пускать спектакли на русском языке тоже не могли — для этого требовалось целых семь часов. Да и некоторые реплики, особенно когда актер подавал их сбоку или сзади, плохо улавливались микрофоном и были неясно слышны.

Но самые большие трудности оказались с переводом Бориса Пастернака, особенно в монологах «Гамлета», а их немало. Может быть, это покажется странным, но ни по смыслу, ни по тексту они не совпадали ни с одним из болгарских переводов «Гамлета». Получалось, что Гамлет — Высоцкий будет на экране по-русски произносить одно, а болгарский телезритель в подписях читать совершенно иное. Могли совпасть лишь бытовые реплики: «Здравствуй», «Куда?» и проч., но в спектакле их нет, они сокращены режиссером.

И уж совсем нелепо было бы озвучивать спектакль по-болгарски — значит, уничтожить голоса Высоцкого, Демидовой, Смехова, Филатова и других артистов. Нет, дубляж совершенно не подходил. Лучше всего было бы так: пусть русский язык звучит для тех, кто его понимает, а для остальных — перевод в подписях.

Но кто мог бы сделать в прозе или в стихах перевод такого мастера, как Пастернак? Да и как Болгарское телевидение заплатит за эту работу? В гонорарных таблицах подобный вид литературной деятельности не предусмотрен.

Возникли проблемы и с переводом Брехта. Насколько мне помнится, пьеса на болгарском языке не издавалась. Мы нашли где-то машинописный перевод, который тоже лишь в редких местах совпадал с произносимыми по-русски репликами с экрана. К тому же в спектакле некоторые сцены по сравнению с пьесой переставлены, и если часто пускать пленку туда и обратно, она может выйти из строя. Хорошо бы ее скопировать, но для этого надо иметь запасные рулоны пленки, а их нет.

Годом раньше такой же вопрос с переводом возник и при съемках спектакля Малого театра «Лес» с Игорем Ильинским. И этот телефильм по тем же самым причинам не был показан зрителям. Правда, тогда в Народном театре Болгарии ставился «Лес» со Стефаном Гецовым, и могло возникнуть нежелательное соперничество, но русская запись не увидела свет и годы спустя после нашей премьеры. «Дом Островского», как называют Малый театр, знаменит еще и тем, что в нем обращают особое внимание на точность авторского текста. К нашему удивлению, при сравнении с оригиналом почти треть реплик не совпала с репликами пьесы. Может быть, сказалась разница вариантов, редакции текста и проч. — наши переводчики переводили Островского по другим изданиям, не знаю. Следовало бы провести специальную текстологическую сверку, но кто станет этим заниматься. Работа так и осталась незавершенной.

Я специально рассказывал артистам обо всем этом подробно, потому что мои собеседники задавали мне щекотливые вопросы, стараясь докопаться до истины — может, и в Болгарии «Таганку» не допускают до экрана телевизора? Соблюдаем ли мы общую идеологическую линию? И только пример с «Лесом» — я почувствовал — внес определенную ясность в этот вопрос и развеял сомнения. Как и тот факт, что по Болгарскому телевидению транслировались многие другие передачи, например, «Московские встречи» с участием Любимова, Высоцкого, Демидовой, Филатова, Золотухина наряду с такими актерами, как Ильинский, Жаров, Быстрицкая, Соломин из Малого театра, и многими другими.

Во время моих «побывок» на «Таганке» мы весело вспоминали отдельные эпизоды из пребывания театра в Болгарии, в частности микроконфликт, возникший между его шефом и директором по поводу предоставившейся каждому участнику заснятых спектаклей возможности получить гонорар в левах прямо на руки, а не через ВААП (в рублях и с огромными вычетами). Тогда софийское представительство ВААП было только что создано и не могло еще строго следить за тем, как осуществляется авторское право. Было нетрудно и обойти его, это-то и вселяло опасения в души некоторых руководителей. Но официальные документы не пересылались, не сохранялись вообще, театру отсчитали общую сумму, которую распределили абсолютно поровну между всеми работниками «Таганки» — артистами, рабочими сцены, администраторами и т. д. Такой принцип превращал коллектив почти в коммуну, и никто против этой «уравниловки» не возражал.

Перебирая в памяти свои встречи с Высоцким, я вижу, что даже мелочи казались нам подчас весьма значительными и мы обращали внимание на то, что вовсе этого не заслуживало. Но в жизни именно так и бывает. Михаил Швыдкой заметил, что «в поэзии Высоцкий смело сочетал быт с бытием». И конечно, делал он это не только в поэзии, айв жизни — еще более смело.