Владивосток – Порт-Артур

Вторая линейная эскадра, как ни пытался возражать, убеждать и даже упрашивать Руднев, была вверена комфлотом ему. Макаров просто вежливо остановил рудневский (или карпышевский) «поток сознания», сказав с улыбкой, что «вопрос этот мною решен, и у вас, Всеволод Федорович, есть право только одного выбора – на каком корабле поднять свой флаг». В эту эскадру входили два отряда: четвертый отряд броненосцев в составе трех кораблей типа «Пересвет» и первый отряд крейсеров, в который вошли владивостокские «рюриковичи» и «гарибальдийцы». После определенных раздумий, посовещавшись с Макаровым, Чухниным и Небогатовым, чьим флагманом был определен «Пересвет», Руднев в смятенных чувствах поехал прощаться на «Варяг».

Когда его катер проходил мимо высоченного борта «Громобоя», команда крейсера без чьей-либо команды дружно кричала: «Ура нашему адмиралу!» Как же быстро в русской армии и на флоте узнает рядовой состав о только что принятых командирских решениях! Руднев встал на корме катера и поприветствовал экипаж своего нового флагмана: «Здорово, молодцы! Ну что? Порвем япошек, как Тузик грелку?!» В ответ несколько сотен глоток выдали такое, что описать литературным способом просто не представляется возможным. Офицеры успокаивали команду до самого прибытия нового начальника эскадры на борт, а за громадным броненосным крейсером с тех пор закрепилось шутейное прозвище «Тузик»…

Отряд Небогатова состоял из тройки однотипных броненосцев-крейсеров: «Пересвета», «Победы» и «Осляби». Ну, почти однотипных. При ближайшем рассмотрении «Победа» могла дальше стрелять, но ходила почти на узел медленнее систершипов. В чем, возможно, был повинен ее более мощный и острый таранный форштевень, поднимавший на большом ходу необычайно мощный бурун. На троих они имели двенадцать десятидюймовок, причем усиленные стволы «Победы» позволяли вести огонь почти на десять миль.

После «военной» модернизации – снятия носовой погонной пушки, торпедных аппаратов, шлюпок и катеров, части противоминной артиллерии и боевых марсов – два броненосца из трех могли устойчиво держать восемнадцать узлов. Увы, даже после обдирания водорослей с днища «Победы», каковую операцию провели со всеми кораблями в гавани Порт-Артура, она оставалась тормозом отряда. Да и заделка недавних минных пробоин в кессонах, а не в нормальном доке, особому соблюдению чистоты обводов не способствовала. Зато «Победа» в паре с «Памятью Корейца» хорошо потренировалась в сверхдальней стрельбе по перешейку. Когда надо было поддержать атаку пехоты на расстоянии, недоступном для артиллерии остальных броненосцев, эта пара с пятью их десятидюймовыми орудиями повышенной дальнобойности была просто незаменима…

Ремонт «Пересвета» неожиданно затянулся: при монтаже правой пушки носовой башни ее ствол, вернее, как скажут артиллеристы, – качающуюся часть орудия, вывешенную на плавкране, умудрились жестко «приложить» к броневому брустверу башни. Это потребовало ее «лечения в стационаре», и в итоге флагман Небогатова вступил в строй только 9 ноября, немедленно включившись в работу «по заявкам» армии, а через два дня все три броненосца-крейсера впервые вышли на совместное маневрирование и стрельбу по щитам.

После перевода Кроуна на «Аскольд», о чем Макарова и Небогатова лично просили Рейценштейн, Грамматчиков и сам Кроун, на «Пересвет» вернулся поправившийся после ранения его прежний командир Бойсман, за которого Небогатов ходатайствовал перед Степаном Осиповичем как за своего хорошего товарища еще по прежней службе. То, что бледный и здорово исхудавший Бойсман еще не вполне оправился от двух осколочных ранений в правый бок, полученных в бою у Эллиотов, было заметно: врачи с грехом пополам выпустили его из госпиталя. Простояв на мостике весь бой с наскоро сделанной перевязкой, Василий Арсеньевич потерял много крови и чуть не заработал сепсис. Ситуацию спасло только переливание крови, благо методику Вадик уже прислал. Понимая, что опытный командир броненосца для предстоящего флоту генерального сражения – ценность не преходящая, Руднев не стал возражать, хотя и подумывал насчет великого князя Кирилла, так как после Рюкю в его готовности получить корабль первого ранга он уже не сомневался…