Владычица магии

Рэн Борун XXIII, император Толнедры, немолодой лысый маленький человечек в золотистой мантии, отдыхал в тяжёлом кресле под усеянной набухшими почками виноградной лозой, скармливая конопляное семя ярко-жёлтой канарейке, примостившейся на ручке кресла. Между обвислых щёк императора прятался маленький носик-клювик, блестящие пытливые глазки с неудовольствием уставились на вновь прибывших.

— Я же сказал, что хочу побыть один, Морин, — раздражённо процедил он.

— Миллион извинений, ваше величество, — низко поклонился камергер. — Лорд Гриннег, посол Чирека, просит разрешения видеть вас по необычному делу, и убедил меня, что никак не может ждать.

Император пристально взглянул на Гриннега, ехидно, почти злобно ухмыльнулся.

— Вижу, твоя борода постепенно отрастает, Гриннег. Лицо чирека мгновенно полыхнуло румянцем.

— Я должен был знать, что вам известно о той небольшой неприятности, которая произошла со мной.

— Мне известно всё, что происходит в Тол Хонете, лорд Гриннег! — отрезал император. — Даже если мои родственники и бегут отсюда, как крысы с тонущего корабля, вокруг меня всё-таки остаются преданные люди, хоть их и немного. Что за странная мысль пришла тебе в голову связаться с этой недракской бабой? Я думал, все олорны терпеть не могут энгараков.

Гриннег, смущённо кашлянув, бросил быстрый взгляд в сторону тёти Пол.

— Что-то вроде шутки, ваше величество. Я думал, это выбьет из колен недракского посла, а жена его, помимо всего прочего, женщина красивая. Не знал, что она держит под кроватью ножницы.

— Она хранит твою бороду в золотой шкатулке, — ухмыльнулся император, — и показывает всем друзьям.

— Какая злобная ведьма! — скорбно вздохнул Гриннег.

— Кто это? — спросил император, показывая пальцем на остальных визитёров, стоящих в траве позади посла.

— Мой кузен Бэйрек с друзьями, — ответил Гриннег. — Именно они просят разрешения поговорить с вами.

— Граф Трелхеймский? — удивился император. — Что вы делаете в Тол Хонете, друг мой?

— Проездом, ваше величество, — ответил, кланяясь, Бэйрек.

Рэн Борун внимательно осмотрел каждого по очереди, будто видел их впервые.

— А это принц Келдар из Драснии, тот самый, что так поспешно покинул Тол Хонет, когда был здесь в последний раз? Тогда вы действовали под маской акробата в бродячем цирке, не так ли? Едва успели ускользнуть от полиции.

Силк также низко поклонился.

— И Хеттар из Олгарии, — продолжал император, — человек, пытающийся в одиночку расправиться со всем населением Ктол Мергоса!

Хеттар наклонил голову.

— Морин! — резко воскликнул император. — Почему ты притащил сюда столько олорнов? Терпеть их не могу!

— Слишком неотложное дело, ваше величество, — извиняющимся тоном ответил тот.

— Аренд? — удивился император, обращаясь к Мендореллену. — И мимбрат к тому же? Глаза его сузились.

— Из всех слышанных мной описаний это может быть только барон Во Мендор.

Поклон Мендореллена был грациозно изысканным.

— Глаза твои остры, как у сокола, и видят насквозь каждого.

— Не совсем. Никак не пойму, кто этот сендар, да и райвенского юношу вижу впервые.

Мысли Гариона заметались. Бэйрек сказал когда-то, что он походит на райвена, но множество событий совсем вытеснили это замечание из памяти. И вот теперь император Толнедры, глаза которого, казалось, обладали необычайной способностью проникать в истинную природу вещей, тоже посчитал его райвеном.

Гарион оглянулся на тётю Пол, но она, по всей видимости, была целиком поглощена распускающимися листьями на розовых кустах.

— Сендар — это кузнец Дерник, — объяснил господин Волк. — В Сендарии люди этой почтённой профессии считаются чуть ли не дворянами. А мальчик — мой внук Гарион.

Император взглянул на старика.

— Кажется, я тебя уже встречал. Что-то такое знакомое…

Он задумчиво нахмурил лоб. Канарейка, сидевшая на ручке кресла, неожиданно залилась звонкой трелью, вспорхнула и перелетела к тёте Пол. Та протянула палец, и жёлтая птичка опустилась на него, откинула голову и запела так, будто крохотное сердечко разрывалось от обожания.

Тётя Пол, одетая в богато украшенное кружевами платье и короткий плащ из соболя, не сводила глаз с маленькой певуньи.

— Что ты делаешь с моей канарейкой? — сердито спросил император.

— Слушаю.

— Но как ты заставила её петь? Я пытался сделать это вот уже несколько месяцев.

— Значит, не принимали её всерьёз.

— Кто эта женщина?! — взорвался император.

— Моя дочь, Полгара, — ответил Волк. — Прекрасно понимает душу птиц.

Император хрипло недоверчиво расхохотался.

— Брось! Неужели я должен поверить такому?

Волк серьёзно кивнул.

— Ты и в самом деле не узнаёшь меня, Рэн Борун? — мягко осведомился он.

В бледно-зелёной мантии, одолженной Гриннегом, он выглядел почти как толнедриец, хотя что-то явно выделяло его из толпы.

— Неглупо придумано, — кивнул император. — И ты и она прекрасно играете роли, но я-то давно уже не ребёнок и не верю волшебным сказкам!

— Жаль! Думаю, жизнь твоя с тех пор не была особенно весёлой.

Волк оглядел ухоженный сад с фонтанами, многочисленными слугами и старающимися не попадаться на глаза телохранителями, маячившими среди кустов роз.