Владычица морей

Англичане принесли с собой в этот роскошный португальский дворец атмосферу силы, физического здоровья и военных авантюр, среди которых жили все время. На дипломатах штатские костюмы, мундиры офицеров с иголочки, скромно выглядят среди шитья небольшие кресты и знаки отличия, погоны вместо эполет. Англичан за столом больше, чем русских, в них есть согласие, которое придается успехом и продолжающимся общим рискованным предприятием; они чем-то походят друг на друга. Чихачев чувствует себя так, словно попал к ним на военный совет.

Тут родной брат Элгина, правая рука его Фредерик Брюс — известный шотландский любитель лошадей и охотник, секретарь посольства Лоуренс Олифант, командиры канонерских лодок: лейтенант Артур и лейтенант Форсайт, офицеры, корреспондент газеты «Таймс» Вингров Кук, с которым Путятин недавно виделся в Шанхае. Собрана большая сила: дипломаты, военные, пресса.

Путятин посвежел, обед с хорошим обществом ему на пользу. Но и опасностей не миновать. Англичане явились не без своих намерений. Евфимий Васильевич должен предвидеть. Считается, что наш адмирал хитер, крепкий орешек. Говорит легко, молодо, с апломбом; сам как дипломат на Парижском конгрессе; в жестком крахмальном воротничке с широким белым галстуком, повязанным вокруг шеи, с белоснежной грудью. С Коммодорским крестом на шее. Затянут в узкий сюртук, облегающий его сильную сохранившуюся фигуру. На синем кресте русского ордена распятый святой Андрей. Коммодорский крест дарован Путятину королем Греции за участие в морских сражениях за свободу эллинов. Таким никто из гостей не награжден, лишь отец Элгина в свое время получил эту же награду.

И в контраст, и под стать обществу — полковник сибирского казачьего войска Мартынов, прибывший курьером из России; атлетическая фигура, полное спокойствие и естественность обращения. Понимает по-французски и английски, что довольно редко среди казачьих офицеров. Казачий мундир обращает на себя внимание.

Американский посол Рид был приглашен на обед, но отговорился, сказал, что собрался ловить рыбу удочкой и не хочет отменять поездки ради встречи с графом Элгином. Объяснив его отсутствие по-своему, Путятин сказал, что Рид намерен быть к вечеру.

Сэр Джеймс, обращаясь к русскому послу и называя его «Евфимий Васильевич», задал несколько вопросов. Его интересовал залив Печили вблизи Пекина. «Very, very much…» И все, что к северу от него и поблизости. Много шло разных разговоров о тех странах. Часто приходится слышать, что англичане желали бы иметь еще один Гонконг, но не у Кантона, а под самым носом Пекина! Это прельщало, и владычество империи могло тогда, как предполагалось, стать мировым. От берегов залива Печили до столицы рукой подать. Корея, Япония, Сахалин, Формоза, новые территории северной Кореи, гавани на берегах Печили — все это, как утверждали знатоки, требует современной торговли, и тут могут быть привлечены дельцы и деньги европейских стран и народов и брата Джонатана. Следуя философии Бентама, англичане могут сделать человечество счастливым, как ни один другой народ.

Элгин сказал, что желал бы проехать из Китая не вокруг света, а через Сибирь.

— Печили! Залив Печили! — Элгин признался, что предполагал действовать там, а не возиться с Е, не унижать себя участием в двусмысленной вражде Гонконга с Кантоном, и перенести центр тяжести поближе к Пекину.

Получилось так, что Путятин был в Печили, а Элгин не был, Евфимий Васильевич опередил его в своем первом неуспехе.

— Но, если мы возьмем Кантон лишь средствами флота, мы, вероятно, не сможем удержать его, — продолжал сэр Джеймс. Помянул о неизбежности в таком случае резни и кровопролития, которые не окажут никакого влияния на пекинский двор. Он полагал, что, лишь действуя общими силами четырех держав, можно одержать бескровную победу и достигнуть цели. Кровопролитие в Кантоне бессмысленно.

— Надо его избежать, — согласился Путятин.

— Но этого я избегну только, если и вы присоединитесь ко мне.

Элгин верил Путятину, видел в нем джентльмена и союзника. О Путятине много самых лестных отзывов людей ранга и положения, чьи рекомендации заслуживают доверия. В Лондоне редко отзываются о ком-нибудь без сдержанной иронии. Он продолжал про опасность, из которой трудно будет выкарабкаться. Англичане, чтобы проучить правительство Пекина, должны взять Кантон, самый богатый город Китая, через который идет вся торговля Срединной империи с западными иностранцами. Задача нелегкая.

«Так что если они окажутся одни и резню устроят в Кантоне, то я и буду виноват?» — думал тем временем Путятин.

После обеда в круглой комнате красного мрамора послы остались с глазу на глаз.

— Я люблю Макао, — сказал Элгин, — за его атмосферу истории, за его конвент и за парк Камоэнса, за улицы среди гор, за нарядный фронт старинных зданий над линией моря. Португальцы воздвигали здесь памятники эпохи, когда Гонконг был голой скалой.

Наедине послы стали откровенней. Дипломатическая тема тяготила их своим однообразием. Иногда разговор опускался до цинизма.