Владыки Безмирья 2

— Это не ваши проблемы. Пока Севка не знает, кто вы такие, ему нет до вас никакого дела.

— Мы и дальше можем выдавать себя за обычных игроков, — сказал Тим. — Так же, как делали это раньше.

— Не выйдет. Даже Лэнди сообразил, что мы не простые игроки.

— Это недоказуемо.

— Скажешь это, когда тебя прирежут и ты не отреспишься.

Тим пропустил грубость Боггета мимо ушей.

— А как насчет того, чтобы попросить защиты у другого клана? Этот «Целестион» всего лишь третий. Значит, есть еще два клана, которые его превосходят. Но не обязательно, чтобы это был более сильный клан. Нам подойдет и достаточно сильный, разве нет?

Инструктор снова покачал головой.

— Не подойдет. Клан полезен игроку, но и игрок должен быть полезен клану. Какова цель обычного игрока? Поднимать уровень, улучшать свой персонаж, добиваться результата любым способом. В клане он может быстрее прокачиваться, получать прибавки к характеристикам от членства и клановых достижений, рассчитывать на поддержку сокланов. Но он платит налог и должен участвовать в выполнении заданий. Для игрока смерть во время рейда — это нормально. Но нам погибать нельзя. Мы хотим приключений, но не хотим умирать — а это не честно. С точки зрения игроков, я имею в виду. Игровая смерть — это прежде всего потеря опыта и посмертные дебафы. Так почему одни игроки должны рисковать и защищать других, чтобы те не умирали? Понимаете, о чем я?

Мы дружно покивали.

— Вообще-то, существует режим игры, при котором игрок не имеет права умирать, — продолжал Боггет. — Он называется «Без сохранения». Если игрок погибает, характеристики его персонажа сбрасываются до стартовых. Квесты обнуляются, из инвентаря исчезает все, кроме легендарных привязанных вещей, если такие были. Некоторые игроки выбирают этот режим, чтобы игра казалась им более сложной и вызывала больше эмоций. Мы можем выдавать себя за игроков, которые играют в таком режиме. Но мы не сможем выставить в качестве условия вступления в клан нашу защиту от игровой смерти. Никакой клан не примет нас на таких условиях, разве что крафтерами или социалами. А это означает поставить крест на нашем нынешнем образе жизни. И потом, отношения между игровыми кланами — это не соревнование в силе. Это политика. Разделение зон влияния, дипломатия, распределение доходов. Если одному клану будет выгодно выдать нас другому, он это сделает.

— А неигровые кланы? Такие существуют?

— Иерархии местных? Да. Но чтобы внедриться в них и получить необходимую защиту, нужна прорва времени — в основном, на выполнение соответствующих квестов. И это не надежная защита.

Тим кивнул, принимая аргументы Боггета. На какое-то время воцарилась тишина. Инструктор обвел нас взглядом.

— Ну, что, теперь понимаете, что у меня только один выход? Если я уйду, может, «Целестион» и решит, что вы обычные игроки.

Я невольно усмехнулся.

— Как ты и сказал Лэнди? Мол, играли с ним, сделали вместе пару квестов, ничего странного не заметили, никаких контактов не осталось. И, главное, это все для нашего же блага. Верно?

Боггет серьезно кивнул.

— Так не пойдет. Можешь говорить что угодно, но мы тебя не бросим.

— Сэм… Это не разумно.

— И что? Зато правильно.

Боггет усмехнулся тоже.

— Может быть… Но я того не стою, Сэм. Это мое дело. Мои проблемы. И я должен…

— Единственное, что ты должен, это хорошенько пораскинуть мозгами. Не забывай, мы безмирники. Мы не можем столкнуться с задачей, у которой нет подходящего нам решения. Ты сам говорил это. Если мы пока не видим нужного решения, значит, мы плохо смотрим. И вообще, я не понимаю, почему мы еще не обсудили самый простой вариант.

Боггет посмотрел на меня с удивлением.

— Какой?

— Возвращение в наш мир. Конечно, не насовсем. Но расхождение во времени даст нам возможность затаиться и еще раз все обдумать.

Удивление Боггета было таким глубоким и искренним, что он стал похож на сову, разбуженную посреди бела дня.

— А ведь действительно, Сэм. Твой навык. Я совершенно забыл о нем… — лицо инструктора вдруг исказила гримаса отчаяния. Он схватился руками за голову. — Я забыл, Сэм! Понимаешь? Понимаешь?..

Стиснув пальцами волосы, Боггет скорчился и тихо-тихо заныл. Это было жутко: инструктора словно ударили под дых и он, хоть и выдержал удар, пытался справиться со вспышкой боли, разливавшейся по всему телу. Я подошел и положил руку ему на плечо.

— Я понимаю. Успокойся, Боггет. Я понимаю, о чем ты.

— Сэм, в чем дело? — спросил Тим. Он был явно напуган. В ответ я только качнул головой — мол, не сейчас.

Киф поднялся с пола, плеснул в кружку вина, досыпал в него какого-то порошка из своих запасов, разогрел в углях камина и, обернув полотенцем, сунул Боггету.

— Пей. От тебя в таком состоянии никакого толку.

Инструктор кивнул. Ладонью, все еще лежащей у него на плече, я чувствовал, что его трясет.

— Согрей для меня вина тоже, Киф, — попроси я. — Мне понравилось то, какое мы пили в прошлый раз, помнишь?

— Это называется глинтвейн. Сейчас сделаю. Думаю, подходящие специи на кухне найдутся.