Власть и прогресс: Наша тысячелетняя борьба за технологии и процветание

Суэцкий канал и сегодня не имеет шлюзов, но если внимательно посмотреть на карту, то можно увидеть сооружение, имеющее поразительное сходство с Панамским. Инженеры Лессепса прорыли канал от Средиземного моря до Большого Горького озера, а затем заполнили его океанской водой, чтобы превратить сухой солончак в (небольшое) внутреннее море. Лессепс извлек неправильный урок из Суэца. Вместо того чтобы сопротивляться шлюзам, он мог бы подражать тому, как естественный рельеф местности использовался для уменьшения объема необходимых земляных работ. К сожалению, к тому времени, когда строительство Суэцкого канала было завершено, у Лессепса сформировался образ мышления, который игнорировал все другие варианты.

То, что вы делаете с технологией, зависит от направления прогресса, которое вы пытаетесь наметить, и от того, что вы считаете приемлемой стоимостью. Это также зависит от того, как вы извлекаете уроки из неудач и фактов на местах. Именно здесь видение американцев, пусть даже ошибочное и в некоторых отношениях столь же бессердечное, оказалось превосходным.

 

Ловушка для зрения

Лессепс был харизматичным, предприимчивым, амбициозным. У него были связи, за ним стояла мощь французского государства, а иногда и египетского. Его прошлый успех завораживал многих современников. Самое главное, что Лессепс пропагандировал версию техно-оптимизма XIX века: крупные инвестиции в государственную инфраструктуру и технологические достижения принесут пользу всем, как в Европе, так и во всем мире. Это видение привлекло французскую общественность, а также французских и египетских руководителей. Без него у Лессепса не было бы той силы воли, которая заставила его построить канал через 120 миль египетской пустыни, даже когда все пошло не по его первоначальным планам. Технология - ничто без видения.

Но зрение также подразумевает искаженные линзы, ограничивающие то, что люди могут видеть. Хотя мы можем отметить дальновидность Лессепса в Суэце и его приверженность технологическому прогрессу, использование тысяч принудительных египетских рабочих было таким же центральным элементом его подхода, как и его настойчивое желание построить канал на уровне моря, и его бренд прогресса никогда не предполагал включения этих рабочих. Даже в своих собственных терминах, видение Лессепса было колоссальным провалом именно потому, что его величайшая сила, основанная на уверенности и ясном чувстве цели, была также его роковой слабостью. Благодаря своему видению ему было трудно признать неудачу и адаптироваться к меняющимся обстоятельствам.

История двух каналов иллюстрирует самый пагубный аспект этой динамики. В Панаму Лессепс привез те же убеждения, те же французские знания и капитал, и, по сути, ту же институциональную поддержку из Европы. Но на этот раз он не смог понять, что нужно, и решительно отказался обновить свои планы перед лицом фактов на местах, которые противоречили его первоначальному мнению.

Чувства Лессепса в некоторых отношениях были удивительно современными. Его склонность к большим проектам, его техно-оптимизм, его вера в силу частных инвесторов и его безразличие к судьбе всех тех, кто остался без голоса, поставили бы его в хорошую компанию со многими современными корпоративными советами директоров.

Уроки, извлеченные из фиаско Панамского канала, находят отклик и сегодня, причем в еще более широком масштабе. Как сказал один американский делегат Парижского конгресса 1879 года: "Провал этого конгресса преподаст народу спасительный урок, что в условиях республики он должен думать сам, а не следовать чьему-либо примеру". Увы, трудно утверждать, что этот урок до сих пор был усвоен.

Прежде чем мы перейдем к обсуждению наших нынешних бедствий и неспособности извлечь уроки из прошлых катастроф, навязанных людям во имя прогресса, важные вопросы все еще ждут ответов: Почему возобладало именно видение Лессепса? Как он убедил других? Почему другие голоса и голоса тех, кто страдал в результате, фактически не были услышаны? Ответы на эти вопросы кроются в социальной власти и в том, действительно ли мы все еще живем, в каком-либо значимом смысле, "под властью республики".

 

Глава 3. Сила убеждения

Власть в этом узком смысле - это приоритет отдачи над приемом, способность говорить, а не слушать. В некотором смысле, это способность позволить себе не учиться.

-Карл Дойч, "Нервы правительства", 1963 г.

Нами управляют, формируют наше сознание, наши вкусы, наши идеи, в основном люди, о которых мы никогда не слышали.

-Эдвард Бернейс, "Пропаганда", 1928 г.