Власть и прогресс: Наша тысячелетняя борьба за технологии и процветание

Социальные ученые иногда используют аналогию с рынком, когда думают о том, как различные идеи приживутся. В этой аналогии есть смысл: идеи конкурируют за внимание и признание, и лучшие идеи, естественно, имеют преимущество. Сегодня почти никто не верит, что Солнце вращается вокруг Земли, хотя когда-то эта идея казалась неотразимой и была главным догматом христианства на протяжении более тысячи лет.

Гелиоцентрическая точка зрения, согласно которой Солнце находится в центре Солнечной системы, была предложена еще в третьем веке до нашей эры, но она проиграла геоцентрическим теориям Аристотеля и Птолемея. Аристотель считался главным авторитетом почти по всем научным вопросам в досовременной Европе, а работы Птолемея усовершенствовали систему и доказали ее практическую ценность - например, при использовании астрономических карт.

В конце концов, более точные идеи могут возобладать, особенно если они подкреплены последовательной научной методологией. Если есть прогнозы, которые могут быть проверены другими, это тоже помогает. Однако это может занять много времени. Система Птолемея подверглась критике со стороны мусульманских ученых, начиная примерно с 1000 года до н.э., но они так и не смогли полностью отказаться от идеи, что Земля находится в центре всего. Гелиоцентризм в его современной форме начал разрабатываться Николаем Коперником в начале 1500-х годов; он был значительно усовершенствован Иоганном Кеплером в начале 1600-х годов и Галилео Галилеем вскоре после этого. Затем потребовались десятилетия, чтобы эти идеи и их последствия распространились в европейских научных кругах. В 1687 году была опубликована работа Ньютона "Principia", которая основывалась на идеях Галилея и Кеплера и расширяла их. В 1822 году даже католическая церковь признала, что Земля вращается вокруг Солнца.

Однако рынок идей - это несовершенное поле для выбора технологий, о которых идет речь в этой книге. Для многих людей слово "рынок" подразумевает ровное игровое поле, на котором различные идеи пытаются конкурировать друг с другом прежде всего по своим достоинствам. В большинстве случаев все происходит не так.

Как подчеркивал эволюционный биолог Ричард Докинз, плохие, но броские идеи иногда могут иметь впечатляющий успех - вспомните теории заговора или безумные причуды среди инвесторов. В отношении идей существует также естественный феномен "богатый богатеет": как мы уже говорили, чем больше идея повторяется и чем больше человек слышит ее из разных источников, тем более правдоподобной и убедительной она кажется.

Еще более проблематичным для концепции "рынок для идей" является то, что обоснованность идеи в глазах людей зависит от преобладающего распределения власти в обществе. Дело не только в уверенности в себе и социальных сетях, которыми располагают влиятельные люди для распространения своих идей. Дело также в том, усиливается ли ваш голос существующими организациями и институтами, и есть ли у вас авторитет, чтобы парировать возражения. У вас может быть идея о том, как развивать технологию, или хорошо обоснованные опасения по поводу непредвиденных последствий, на которые нам следует обратить больше внимания. Но если у вас нет социальных средств, чтобы объяснить, почему это лучший технологический путь, и социального статуса, чтобы заставить других прислушаться, ваша идея не продвинется далеко. Именно это мы и отражаем во втором измерении силы убеждения: формирование повестки дня.

 

Определение повестки дня

Тот, кто задает вопросы, определяет приоритеты и определяет варианты введения или исключения, обладает огромными возможностями для формирования общественной дискуссии и убеждения других. Люди обладают впечатляющей способностью использовать коллективные знания, и именно это делает технологии столь важными для общества. Но наши способности рассуждать и наш мозг также ограничены. Мы мыслим грубыми категориями и иногда делаем ложные обобщения. При принятии решений мы часто полагаемся на быстрые правила и простую эвристику. У нас есть огромное количество предубеждений, например, склонность находить доказательства того, во что мы уже верим ("предубеждение подтверждения") или считать, что редкие события встречаются чаще, чем они есть на самом деле.