Власть меча

Пока они разговаривали, генерал Золлер успел выкурить без передышки несколько тонких желтых сигарет с сильным травяным ароматом и время от времени астматически задыхался. Манфред быстро обнаружил, что генерал отзывчив и обладает энциклопедическими знаниями о делах в Африке. Время пронеслось быстро, но наконец Хейди подошла к нему и коснулась его руки:

– Извините меня, генерал Золлер, но я обещала тренеру боксеров, что верну его звезду до девяти часов.

– Я рад был познакомиться с вами, молодой человек. – Генерал пожал Манфреду руку. – Наши страны должны стать хорошими друзьями.

Манфред заверил его:

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы это случилось.

– Удачи вам на Играх, Манфред де ла Рей.

Когда они снова сидели в «мерседесе», Хейди заметила:

– Вы очень понравились моему дяде, как и многим его друзьям, прежде всего генералу Золлеру.

– Мне доставил удовольствие этот вечер.

– Вы любите музыку, Манфред?

Манфреда немного удивил этот вопрос.

– Да, мне нравится кое-какая музыка, но я ней не разбираюсь.

– Вагнер?

– Да, Вагнер мне очень нравится.

– Дядя Зигмунд дал мне два билета на выступление Берлинского филармонического оркестра, на пятницу. Молодой дирижер Герберт фон Караян будет исполнять Вагнера. Я знаю, у вас в тот день первый бой, но потом мы могли бы отпраздновать. – Хейди слегка замялась, потом быстро продолжила: – Извините, вам кажется, что я забегаю вперед, но уверяю вас…

– Нет-нет. Для меня было бы большой честью сопровождать вас, выиграю я или проиграю.

– Вы победите, – просто сказала она. – Я знаю, что победите.

Она высадила его перед домом их команды и подождала, пока он исчезнет в дверях, а потом велела шоферу:

– Обратно на Рупертштрассе.

Когда она вернулась в дом полковника, большая часть гостей уже разъезжалась. Хейди молча ждала, пока дядя вернется, попрощавшись с последними, и кивком седой головы прикажет ей следовать за ним. Его обращение с ней полностью изменилось, став бесцеремонным и высокомерным.

Он подошел к незаметной дубовой двери в дальнем конце комнаты и вошел первым. Хейди зашла следом и осторожно закрыла за собой дверь, а потом замерла во внимательном ожидании. Полковник Болдт заставил ее ждать, пока он не нальет два бокала коньяка и не передаст один генералу Золлеру, сидевшему в кресле с подголовником перед большим камином, где горел огонь, попыхивая одной из своих травяных сигарет; на его коленях лежала открытая папка.

– Итак, фройляйн. – Полковник Болдт опустился в кожаное кресло и махнул рукой, показывая Хейди на диван. – Садись. Можешь расслабиться в доме своего «дядюшки».

Хейди вежливо улыбнулась, но села на самый краешек дивана, держась очень прямо, а полковник Болдт снова повернулся к генералу:

– Могу я спросить, каково ваше мнение об этом человеке?

Генерал Золлер оторвал взгляд от папки.

– Похоже, довольно туманным выглядит все то, что касается матери субъекта. Есть ли подтверждение, что она была немкой, как он говорит?

– Боюсь, подтверждения этому у нас нет. Мы не смогли установить национальность его матери, хотя я весьма обстоятельно провел расследование с помощью наших людей на юго-западе Африки. Похоже на то, что она умерла во время родов где-то в африканской глуши. Однако со стороны отца существуют документальные подтверждения, что его бабушка была немкой, а его отец весьма отважно сражался в Африке на стороне армии кайзера.

– Да, это я вижу, – раздраженно бросил генерал и посмотрел на Хейди. – Какие чувства он излагал вам, фройляйн?

– Он очень гордится своей немецкой кровью и смотрит на себя как на естественного союзника германской нации. Он большой поклонник фюрера и цитирует «Майн кампф».

Генерал закашлялся, отдышался и закурил очередную сигарету с помощью тонкого вощеного фитиля, сунув его в камин, а затем снова заглянул в красную папку с орлом и свастикой на обложке. Остальные молча ждали почти десять минут, прежде чем генерал опять посмотрел на Хейди.

– Какие у вас установились отношения с объектом, фройляйн?

– По приказу полковника Болдта я держусь с ним мило, дружески. И слегка проявляю к нему интерес как женщина. Я дала ему понять, что я хорошо информирована о боксе и интересуюсь этим видом спорта и что мне немало известно о проблемах его родной страны.

– Фройляйн Крамер – одна из моих лучших оперативниц, – пояснил полковник Болдт. – Наш департамент дал ей основательные знания об истории Южной Африки и о боксе.

Генерал кивнул и приказал:

– Продолжайте, фройляйн.

И Хейди продолжила:

– Я выразила симпатию политическим надеждам его народа и отчетливо дала понять, что я его друг и, возможно, даже немного больше.

– Между вами ничего интимного не было?

– Нет, мой генерал. Я рассудила, что субъект почувствует себя оскорбленным, если я поспешу. Как нам известно из его биографии, у него строгое религиозное воспитание, он кальвинист. Кроме того, я не получала от полковника Болдта приказа на сексуальное сближение.