Власть Талисмана

По отношению к созданию Королевского общества в Англии в 1660 году все историки сходятся в том, что движущей силой, стоявшей за этим учреждением, был Роберт Морей. Мы уже знаем, что в 1641 году Морей стал первым франкмасоном, прошедшим церемонию посвящения в Британии. Это событие произошло через два года после того, как Ришелье основал Французскую академию. В том же самом судьбоносном 1638 году родился будущий «король-Солнце» Людовик XIV, а философ — герметист Томмазо Кампанелла, предрекший его неожиданное появление на свет, посвятил Ришелье свой знаменитый трактат «Город Солнца». [1098]Связь заключается в том, что Роберт Морей провел много лет в Париже, где служил в Шотландской страже Людовика XIII в 1633 году. В 1638 году он получил повышение и стал командующим личной стражей кардинала Ришелье, восхищенного храбростью и образованностью молодого шотландца. [1099]

Четырнадцать лет спустя, в 1652 году, Морей женился на Софии Линдсей,

[1100]дочери Дэвида Линдсея, первого графа Балкарреса. Дэвид Линдсей был образованным человеком, который вел уединенный образ жизни. Он питал живой интерес к алхимии, и в его библиотеке содержалось много алхимических трактатов, которые Линдсей лично перевел на шотландский разговорный язык и переписал от руки, включая и «розенкрейцерскую литературу». [1101]В том же 1652 году Роберт Морей профинансировал первое англоязычное издание «розенкрейцерского манифеста», опубликованного знаменитым валлийским алхимиком Томасом Воганом (братом поэта Генри Вогана, писавшего под псевдонимом Евгений Филалет). [1102]

Их современник Энтони Вуд описывает Томаса Вогана как «ревностного члена братства Розы и Креста» и называет Роберта Морея «известнейшим химиком и великим покровителем розенкрейцеров». [1103]При таком интересе к розенкрейцерству уместно задать вопрос о знакомстве Морея с Томмазо Кампанеллой. В конце концов, они оба в 1638 году находились при французском дворе, оба пользовались покровительством кардинала Ришелье и были приверженцами розенкрейцерских идей.

Другой основатель Королевского общества, Джон Эвелин, тоже неоднократно бывал во Франции в эти беспокойные времена. В 1643 году после начала гражданской войны в Англии Эвелин отбыл в Париж, а затем совершил поездку в Рим, Венецию и Падую. Он вернулся в Париж в 1646 году, где год спустя женился на Мэри Браун, дочери британского посла. Эвелин оставался в Париже до 1652 года. Мог ли он тоже попасть под влияние розенкрейцерских и герметических идей, процветавших при французском дворе? На самом деле было бы странно, если бы этого не произошло.

Согласно историку масонства Роберту Ломасу, якобинский двор в изгнании, обосновавшийся в Париже, изобиловал франкмасонами. Многие члены Шотландской стражи, к примеру, были масонами шотландских лож, включая их предводителя Роберта Морея. Историк масонства и глава знаменитой Ложи Древностей Уильям Престон, известный в масонской среде своей популярной книгой «Иллюстрации франкмасонства», изданной в 1772 году, даже верил, что сам Карл II мог быть членом братства.

[1104]

Теперь речь пойдет о другом основателе Королевского общества, который заслуживает еще более пристального внимания. Этому английскому джентльмену предстояло сыграть центральную роль в событиях, которые в буквальном смысле преобразили вид старого Лондона.

Сверкающая звезда судьбы

В конце 1664 года распространились слухи о том, что в небе на юго-востоке от Лондона видели «сверкающую звезду». Это была комета. В те дни кометы считались вестницами голода, чумы и разных других бедствий. [1105]Мартин Лютер, предводитель протестантского движения в Германии, верил, что кометы являются знамениями Божьего гнева или даже Второго Пришествия. [1106]Пятнадцатого декабря 1644 года Роберт Хук, старший член королевского общества, сообщил о «сверкающей звезде» своим коллегам. Семнадцатого декабря Роберт Морей заметил ее из своей обсерватории в Уайтхолле, а вскоре поступили сообщения из других мест.

Комега исчезла из виду в конце января 1655 года, но всего лишь через два месяца, в марте того же года, появилась вторая комета. И простолюдины, и образованные люди сочли это верным знаком судьбы. Их опасения оправдались: в мае 1665 года в Лондоне разразилась эпидемия бубонной чумы. Чудовищная болезнь впервые была отмечена в приходе св. Жиля в Филдсе. Лондон середины 1660-х годов с его узкими грязными улочками и практически отсутствующей канализацией и системой общественной гигиены был идеальным местом для распространения смертоносной инфекции. Хуже того, июнь выдался необычно жарким, что способствовало развитию эпидемии. Через несколько месяцев счет умерших пошел на тысячи. [1107]