Властелин Колец

Во главе колонны выступал большой крутобокий конь, на котором сидел широкоплечий гигант, старый и седобородый, но в кольчуге, чёрном шлеме и с длинным тяжёлым копьём. За ним гордо маршировали колонной запылённые люди, хорошо вооружённые, с большими боевыми топорами и суровыми лицами. Они были ниже и несколько смуглее, чем те гондорцы, которых до сих пор встречал Пин.

— Форлонг! — кричали люди. — Верное сердце, верный друг! Форлонг!

Но когда люди из Лоссарнаха прошли, они забормотали:

— Так мало! Две сотни, что это? Мы надеялись, что их будет в десять раз больше. Это всё недавние вести о чёрном флоте. Они прислали лишь десятую часть своих сил. Всё же, каждая малость — уже приобретение.

И так подходили, встречались приветственными криками и втягивались в Ворота люди с Внешних земель, пришедшие защитить Город Гондора в тёмный час, но каждый раз слишком мало, каждый раз меньше, чем предполагала надежда и просила нужда. Люди из долины Рингло за сыном своего господина, Дерворином, пешие, три сотни. С нагорий Мортонда, большой долины Чернокоренье, рослый Дуинхир со своими сыновьями Дуилином и Деруфином и пять сотен лучников. С Анфаласа, дальнего Долгобережья — длинная вереница разношёрстных людей — охотников, пастухов и крестьян из небольших деревушек, все плохо вооружённые, за исключением челядинцев их господина Голасгила. Из Ламедона немного суровых горцев без капитана. Снятые с кораблей рыбаки из Этира, около сотни или чуть больше. Хирлуин Светлый с Зелёных Холмов из Пиннат Гелина с тремя сотнями храбрецов в зелёных одеждах. И под конец самый гордый из всех Имрагил, принц Дол Амрота, родич Правителя, с позолоченными стягами, несущими символ Корабля и Серебряного Лебедя, и отряд рыцарей в полном вооружении на серых лошадях, а за ними семь сотен воинов, высоких, как владыки, сероглазых, тёмноволосых, запевших, когда они подошли.

И это было всё: всех вместе меньше, чем три тысячи. Больше никто не придёт. Их возгласы и топот ног втянулись в Город и стихли вдали. Зрители молча постояли ещё немного. В воздухе висела пыль, так как ветер стих и вечер был душен. Близился последний час дня, и красное солнце опустилось за Миндоллуин. Тень упала на город.

Пин взглянул вверх, и ему показалось, что небо стало пепельно-серым, словно в нём висела завеса пыли и дыма, едва пропускавшая сквозь себя свет. Но на западе умирающее солнце зажгло эти дымы, и Миндоллуин чернел теперь на фоне медленно тлеющей тучи в крапинах ярко пылающих угольков.

— В каком гневе кончается прекрасный день! — произнёс Пин, забыв о пареньке, который стоял рядом с ним.

— Точнее, кончится, если я не вернусь перед закатным колоколом, — сказал Бергил. — Идём! Уже звучит труба, предупреждающая о закрытии Ворот.

Рука об руку они вернулись в Город, последними пройдя через Ворота перед тем, как те были закрыты; когда они добрались до улицы Ламповщиков, все колокола в Городе торжественно зазвонили. Свет зажёгся в окнах, а из домов и казарм для воинов вдоль стен послышалось пение.

— Прощай покуда, — сказал Бергил. — Передай привет моему отцу и поблагодари за компанию, которую он прислал. Пожалуйста, возвращайся поскорее снова. Теперь мне почти хочется, чтобы сейчас не было войны, потому что тогда мы могли бы здорово повеселиться. Мы съездили бы в Лоссарнах, в дом моего деда. Там хорошо весной: леса и поля все в цвету. Но, может быть, мы с тобой там ещё побываем. Им никогда не победить нашего Владыку, а мой отец очень доблестный. Пока, и возвращайся!

Они расстались, и Пин заспешил обратно к Цитадели. Дорога показалась ему долгой, он вспотел и очень проголодался. Вокруг него быстро густела ночь. На небе не просвечивало ни звёздочки. Он опоздал сесть за стол вместе со всеми, но Берегонд радостно приветствовал его и усадил рядом с собой, чтобы поговорить о сыне. После еды Пин ненадолго задержался, а затем распрощался и ушёл, потому что им овладело странное уныние и ему очень захотелось снова увидеть Гэндальфа.

— Найдёшь дорогу? — спросил Берегонд, стоя в дверях небольшого зала с северной стороны Цитадели, в котором они сидели. — Ночь черна, тем более, что был отдан приказ прикрыть ширмами все огни в Городе и следить, чтобы ни один не светил через стены. И я могу сообщить тебе о другом приказе: ранним утром тебя вызовут к владыке Денетору. Боюсь, что ты не попадёшь в Третий отряд. Тем не менее, мы вполне ещё можем встретиться. Добрый путь и спокойного сна!

В комнате было темно, горел только маленький светильник, поставленный на стол. Гэндальфа не было. Уныние всё сильнее охватывало Пина. Он взобрался на скамью и попытался выглянуть из окна: с тем же успехом можно было смотреть в лужу чернил. Он слез, закрыл ставни и отправился в кровать. Некоторое время он лежал и прислушивался, не вернулся ли Гэндальф, а потом впал в беспокойный сон.

Ночью он проснулся от света и увидел, что Гэндальф вернулся и ходит взад-вперёд по комнате за занавесом алькова. На столе были свечи и пергаментные свитки. Пин услышал, как маг вздыхает и бормочет: "Когда же вернётся Фарамир?"