Властелин Колец

— Начальники головы потеряли, вот что, — сказал следопыт. — Могут и совсем без них остаться, если не врут слухи. Говорят, что враги пробрались в башню на перевале, сотни ваших там погибли, а пленник удрал. Если вы так же ведете себя в бою, неудивительно, что участились плохие вести.

— Кто разносит плохие вести? — зарычал боевой орк.

— А кто слышал хоть одну хорошую?

— Бунтовские сплетни! Кончай слюни пускать, а то ножом получишь! Понял?

— Понял, понял. Я молчу, но думать ты мне не запретишь. Интересно, при чем здесь тот бормотала, который лапами шлепает и жрет, как прорва?

— Не знаю. Может, ни при чем. Но что-то он тоже замышляет, лезет, куда не надо. Чтоб он сдох! Только умотал куда-то, как пришел приказ найти его и взять живьем, да поскорее.

— Надеюсь, что его поймают, и он свое получит! — заворчал следопыт. — Это он следы спутал, надел кольчугу, которую те бросили, и все место истоптал.

— Кольчуга его спасла, — отозвался боевой орк. — Я не знал о приказе брать его живым и шагов с пятидесяти выстрелил ему в спину, а он не упал и побежал дальше.

— Просто ты промахнулся. Сначала стреляешь куда попало, потом догнать не можешь, а в конце концов зовешь на помощь следопытов. Сыт я по горло.

С этими словами следопыт повернулся и побежал обратно.

— А ну, вернись! — завопил боевой орк. — Вот доложу куда следует!

— Кому? Своему славному Шаграту? Он больше не командует.

— Сообщу твое имя и номер назгулам, — ответил боец, понижая голос до свистящего шепота. — Теперь в крепости командует один из них!

Меньший орк приостановился. Голос у него задрожал от злости и страха.

— Доносчик, подлец, изменник! — закричал он. — Дело делать не умеешь, а такой подлый, что своих продашь ни за грош. Иди, иди к тем каркалам, пусть они тебе заморозят кровь в жилах, пока сами живы. Говорят, самого главного из них уже прикончили, если не врут. Надеюсь, что так и есть.

Рослый орк погнался за ним с копьем в руке. Но следопыт нырнул за камень, молниеносно поднял лук и пустил стрелу прямо в глаз преследователю. Тот тяжело рухнул на землю, а удачливый стрелок быстро исчез в глубине ущелья.

* * *

Некоторое время хоббиты сидели в оцепенении. Сэм очнулся первым.

— Вот повезло, — сказал он. — Если в Мордоре все так крепко дружат, нам будет вдвое легче.

— Молчи, Сэм! — прошептал Фродо. — Рядом могут быть и другие. Нас чуть-чуть не схватили. Оказывается, погоня ближе, чем мы думали. Ты прав, Сэм, раздор — это дух Мордора, он проникает в самые отдаленные углы. Если верить рассказам, орки всегда такие, даже когда живут одним племенем. Только нам от этого не легче. В ненависти ко всем чужим они едины, и эта ненависть в них сильнее всего. Если бы эти двое нас заметили, они бы помирились и нас убили.

Оба опять надолго замолчали. Прервал молчание снова Сэм, на этот раз шепотом.

— Господин Фродо, вы слышали, как они говорили про «бормоталу, который лапами шлепает»? Помните, я вам сказал, что Голлум удрал и остался живой?

— Помню. Я тоже догадался, что речь шла о нем, — ответил Фродо. — Нам лучше до вечера отсюда не вылезать. Пока еще светло, давай посидим, и ты мне наконец как следует, расскажешь обо всем, что произошло, пока я был в плену, и все, что знаешь о Голлуме. Только не шуми, пожалуйста!

— Постараюсь, — согласился Сэм. — Хотя, как вспомню этого вонючку, мне кровь ударяет в голову и охота выругаться громко.

Они уселись поудобнее и стали терпеливо ждать, когда мутный свет дня сменится черной беззвездной мордорской ночью. Тем временем Сэм на ухо Фродо рассказал все, что смог, о злодейском нападении Голлума, о страшной Шелобе и о своих приключениях в ее пещере и с орками. Когда он закончил рассказ, Фродо, не найдя слов, лишь благодарно посмотрел ему в глаза и крепко сжал руку.

Наступила ночь. Фродо встал и сказал:

— Теперь, наверное, пора. Интересно, долго ли нам удастся пробыть незамеченными и когда кончится прятанье и ползанье? Какая же это мука, да еще, может быть, зря! Как здесь темно. И нельзя вынуть флакон Галадриэли. Пусть он пока будет у тебя, Сэм. Мне его некуда спрятать, разве что держать в кулаке, а руки нужны, чтобы щупать дорогу. Жало я тебе дарю. У меня есть орчий клинок, но я думаю, что за оружие больше не возьмусь.

* * *

Идти ночью без дороги было невероятно трудно и опасно, но хоббиты, спотыкаясь и натыкаясь на камни, медленно брели час за часом, все дальше на север, по восточному склону каменистого ущелья. Когда западные вершины осветились поздним бледно-серым рассветом, часа через два после наступления дня в соседних странах, путники снова затаились под кустами и поспали по очереди до наступления вечера. Пока был его черед бодрствовать, Сэм думал о еде. Когда Фродо проснулся и заявил, что не мешало бы перекусить и приготовиться к дальнейшим трудам, Сэм задал ему давно наболевший вопрос:

— Вы меня, конечно, простите, но, господин Фродо, вы хоть имеете понятие, сколько нам еще идти?