Властелин Колец

— Спите сначала вы, господин Фродо, — предложил Сэм. — Заметили, опять темно стало? Видно, дело к вечеру.

Фродо вздохнул — и, прежде чем Сэм успел договорить, провалился в сон. Сэм, с трудом одолев желание сделать то же самое, взял Фродо за руку. Так он и сидел, пока вокруг не сгустилась непроглядная ночь. Наконец, не в силах бороться со сном, Сэм осторожно выбрался из-под колючего полога и осмотрелся. Вокруг что-то похрустывало, поскрипывало и шелестело, но ни шагов, ни голосов слышно не было. Далеко за Эфел Дуатом, на западе, виднелась полоска бледного неба. И вдруг над самым высоким и острым пиком, выглянув из рваных туч, сверкнула звездочка. Красота ее так поразила Сэма, что у него забилось сердце, и к маленькому путнику, затерянному в мрачной, всеми проклятой стране, внезапно вернулась надежда. Его пронзила ясная и холодная, как луч звезды, мысль: Тьма не вечна, и не так уж много места занимает она в мире^{592}, а свет и высшая красота, царящие за ее пределами, пребудут вечно. Когда Сэм пел в орочьей башне, в его песне был скорее вызов, чем надежда, ибо тогда он думал о себе. А сейчас он на мгновение перестал тревожиться и о собственной судьбе, и о судьбе хозяина. Тихо вернувшись под ветвистый полог, он улегся рядом с Фродо и, отбросив страхи, заснул глубоким безмятежным сном.

Пробудились они вместе, рука в руке. Сэм почти выспался и готов был идти дальше. Фродо вздыхал и тер глаза. Сон его был беспокойным — ему всю ночь напролет снился огонь; но и явь не особенно утешала. Правда, отдых все-таки пошел Фродо на пользу: сил у него заметно прибыло, и теперь он надеялся выдержать дневной переход. Сколько часов они спали, сказать никто из них не мог, и время дня определить было трудно. Перекусив и глотнув воды, друзья двинулись дальше. Разлом, которым они шли, вскоре привел их на крутую каменную осыпь. Здесь отказывались расти даже самые упрямые и жизнелюбивые растения: зазубренные вершины Моргайи были пусты и голы — ни кустика, ни былинки.

Потратив немало времени, хоббиты отыскали место, где можно было подняться. Цепляясь за камни и подтягиваясь, шагов через сто они выбрались наконец наверх и обнаружили, что стоят в узкой щели между двух острых черных вершин. Протиснувшись в эту щель, Сэм и Фродо оказались лицом к лицу с Мордором. Внизу, в полутора тысячах локтей, лежала, теряясь в безликой мгле, внутренняя равнина. Ветер — почти единственное, что проникало сюда из мира живых, — гнал на восток поднявшиеся гораздо выше, чем прежде, огромные облака, но над тусклыми равнинами Горгорота царили все те же серые сумерки. Густой дым стелился над землей и залегал в низинах. Из трещин полз горячий пар.

Вдали — верстах в шестидесяти, а то и больше — глазам открывалась Гора Судьбы, высоко вздымавшаяся над пеплом и разорением окрестных земель. Исполинский конус уходил в поднебесье, дымящуюся вершину окутывало облако. Пламя погасло, но дремлющее чудовище по-прежнему таило угрозу, и сон его был чуток. За Ородруином стояла стена мрака, зловещая, как грозовое облако: то были завесы тени, окружавшие Барад-дур, замок, возвышавшийся на длинном, вытянутом к северу отроге далеких Пепельных Гор. Властелин Тьмы был погружен в глубокую думу, и Глаз его, на время оставив внешний мир, обратился внутрь; сейчас только одно занимало Черного Повелителя, наполняя сомнением и страхом, — сверкающий меч и суровый царственный лик, явившиеся ему в Зрячем Кристалле. Огромная черная крепость со всеми ее башнями, воротами и бастионами окуталась тяжелой мглой.

Фродо и Сэм смотрели на ненавистный край с отвращением и трепетом. Меж ними и дымящейся горой лежала выжженная, изуродованная земля, превращенная в пустыню, преданная медленной смерти. Невольно возникал вопрос: как удается Властелину Мордора кормить и содержать такое количество рабов и армий? Ведь он располагал не одной армией, но многими. Сколько хватало взгляда, у подножий Моргайи и дальше, к югу, раскинулись военные лагеря — одни палаточные, другие наподобие небольших городков. Самый большой находился прямо перед тем местом, где стояли Фродо и Сэм, в каких-нибудь полутора верстах от подножия. Больше всего этот лагерь походил на огромное гнездо, кишащее какими-то черными насекомыми, которые копошились на прямых, наводящих тоску улицах и возле длинных, низких прямоугольных построек. По широкой дороге, ведущей из городка к Моргульскому Тракту, сновали туда-сюда черные фигурки.

— Не по душе мне все это, — подытожил Сэм. — Никакой надежды прорваться. Зато внизу наверняка полно воды, раз там такая уйма народу. О еде уж и не говорю. Тем более что там живут люди, а не орки, если только меня глаза не подводят.