Властелин колец

Здесь погребальную ладью отвязали. Лицо Боромира было исполнено мира и покоя; ладья безмятежно покачивалась на лоне бегущих вод. Течение подхватило ее и понесло; друзьям пришлось грести изо всех сил, чтобы справиться с волнами и не последовать за Боромиром. Ладья с телом удалялась. Наконец она превратилась в черную точку на золотом фоне — и вдруг пропала. Раурос ревел не смолкая. Река взяла Боромира, сына Дэнетора, и Минас Тирит потерял его навеки. Ни разу больше не поднялся он с восходом на стены Белой Башни. Но в Гондоре долго еще рассказывали, будто эльфийская ладья невредимой прошла пучину водопада и пенящуюся круговерть у его подножия, миновала Осгилиат — и Андуин, приняв ее в свои неисчислимые рукава, ночью, под звездами, унес ладью в Великое Море.

Трое друзей молча глядели вслед Боромиру. Наконец Арагорн молвил:

– С Белой Башни долго еще будут смотреть вдаль, надеясь увидеть его на дороге, ведущей к дому, но Боромир уже не вернется — ни с гор, ни от берегов морских.

И он запел, медленно и протяжно:

По бескрайним равнинам Ветер гнет ковыли.[313]Западный Ветер воет у пределов земли.«Ветер–Странник, поведай, Ветер–Странник, ответь —Долго ли скорбной Башне[314] в закатную даль смотреть?Боромира Могучего помоги найти.

Все ли еще месяц светит ему в пути?» —«За семь потоков он правил, реки пересекал,В северной мгле сокрылся; больше я его не видал.Может быть, Северный Ветер слышал, как рог трубит?..» —«С башни смотрю на запад, и сердце мое скорбит.Он пересек пустыни, пропал в безвестной глуши.На западных дорогах не вижу я ни души».

Сменив Арагорна, запел Леголас:

Ветер Полудня свищет, соль в нем и песок.

Он у ворот стенает, и голос его высок.«Что происходит в мире, при солнце и при луне?Где Боромир Справедливый? Он медлит, и горько мне». —«Не вопрошай у ветра о смертном и о людском:Мало ли белых ребер занесено пескомБелых и черных взморий, в бурях небес и вод?Мало ль по рекам смертных к Морю, на юг, плывет?Спрашивай Северный Ветер — может быть, знает тот?..» —«О Боромир! Дорога к Морю, на юг, ведет.

В хлопанье белых крыльев, в крике чаек у вратЖдал о тебе вестей я — но ты не пришел назад».

Снова запел Арагорн:

Северный Ветер стучится в створ Королевских Врат,Голос его зычен, шумен, как водопад.«Ветер, Стекленящий Воды! Прошу тебя — дай ответ:Где Боромир Бесстрашный? Как долго его нет!» —«Рог прогремел над лесом, откликнулся Тол Брандир.Много в той битве пало — последним пал Боромир.

Щит пополам раскололся, и преломился меч,Но не склонил главы он, не сгорбил могучих плеч.Тело в ладью положили, коснулись устами чела —И Золотая Бездна на лоно его приняла». —«Башня отныне взора от Бездны не отвратит,Покуда мир не сгинет, и злато не догорит».

Погребальная песнь отзвучала. Друзья повернули лодку и, налегая изо всех сил на весла, поплыли обратно — к Парт Галену.

– Вы оставили мне Восточный Ветер, — сказал Гимли, — но о нем я не стану петь.

– Ты прав, — ответил Арагорн. — Когда в Минас Тирите дует восточный ветер, его поневоле терпят, но о вестях у него не спрашивают. Довольно об этом! Боромир ушел в свой путь, поспешим и мы с выбором своего!

Как только лодка ткнулась в берег, Арагорн выскочил из нее и быстро, но тщательно обследовал поляну, часто наклоняясь к самой земле.