Властелин Морморы

Если бы он только захотел, его репутация была бы почти безупречной, а гонорары в несколько раз больше. Моя наука пошла парню на пользу, но нрав его, мягко говоря, не смягчился. От встреч со мной он уклонялся, как мог; я, впрочем, не слишком настаивал.

Зато от общих знакомых я наконец узнал причину его давешнего исчезновения. Оказывается, Лаздей случайно угодил в тюрьму, да не в Холоми, не в Нунду даже, а в самую обычную тюрьму на острове Муримах, которая хороша только для местных карманников. То есть он, как и всякий человек, изучивший искусство Темного Пути, мог бы удрать оттуда в любую секунду. Я уже не говорю о нескольких дюжинах способов разрушить тюремные стены, которые тоже были в его распоряжении. Но Лаздей предпочел остаться ради удовольствия мучить и запугивать своих товарищей по заключению. Не знаю в точности, что именно он вытворял с беднягами, но действовал умело и продуманно, растягивал удовольствие. То есть результаты его развлечений проявились не сразу, а немного погодя. К концу третьего года его отсидки несколько узников наложили на себя руки, добрая половина загремела в Приют Безумных, а уцелевшие балансировали на тонкой грани между первым и вторым вариантами. Наконец тюремный комендант почуял неладное и распорядился отправить опасного узника в столицу; нечего и говорить, что Лаздей укокошил своих конвоиров прямо у тюремных ворот и исчез, послав ошарашенному коменданту воздушный поцелуй на прощание. Что-что, а чувство стиля у него всегда было.

Словом, парень вел себя как настоящий безумец, с той только разницей, что безумием от него не пахло. Это было самое удивительное. Мои могущественные старшие товарищи, и те не могли толком объяснить, почему Истинная магия не пошла Лаздею на пользу. Пожимали плечами, дескать, вот оно как бывает! В конце концов мы единодушно решили, что вполне можем прожить на свете и без ответа на этот вопрос. Плюнули и забыли.

Впрочем, я-то продолжал опекать своего бывшего ученика на расстоянии — так, чтобы ему и в голову не пришло, что его спина прикрыта. Жизнь каждого посвященного в тайны Истинной магии казалась (впрочем, до сих пор кажется) мне величайшей драгоценностью. Поэтому я следил, чтобы парень не лишился своей дурацкой башки раньше времени, подстраховывал его понемножку. Думал: лучше я сам его убью, когда окончательно пойму, что он неисправим.

Но я его так и не убил. Уже в самом конце войны за Кодекс сгреб это чудо природы в охапку и приволок в Холоми, чтобы охолонул. Лаздей сразу понял, что может противопоставить мне — ну, разве что свое умение скрываться от Безмолвной речи. Во всех прочих видах нашего кровавого спорта мы по-прежнему выступали в разных категориях. Поэтому он вел себя смирно, даже пытался разжалобить меня сентиментальными воспоминаниями о старых временах и бурными сожалениями, что слишком рано решил покончить с ученичеством. Все это выглядело как дешевый фарс: уж что-что, а лирические сцены Лаздею никогда не удавались.

Кажется, именно тогда я окончательно понял, что возиться с ним — пустая трата времени. Мне довелось иметь дело со многими колдунами той эпохи. Почти все они достойно сражались со мной даже в самой безнадежной ситуации, освежая драку оскорблениями и угрозами — вполне нормальное поведение, когда тебя хотят убить. Некоторые предпочитали сдаться, предварительно выторговав для себя приемлемые условия капитуляции. Но они всегда делали это, сохраняя достоинство, не опускаясь до мелочной лжи, вроде комплиментов и прочих изъявлений никому не нужной личной симпатии. А Лаздей повел себя как-то совсем уж по-идиотски. Кажется, он искренне полагал, что меня интересует его мнение о моей драгоценной персоне, вот и старался как мог, льстил и подлизывался, доставлял удовольствие сильному противнику, чтобы тот позволил ему выжить. Нечего сказать, выбрал себе ученика, молодец, Чиффа, великий знаток человеческих душ!

Впрочем, всерьез ненавидеть Лаздея было бы и вовсе бессмысленно. Единственное, что я мог сделать в этой ситуации, — как можно скорее избавиться от своей обузы. Я сдал Лаздея Махикалу на руки стражам Холоми, подписал бумагу, где сообщал, что настоятельно рекомендую для своего пленника пожизненное заключение, и занялся другими делами, которых было невпроворот.

Несколько лет спустя, когда война за Кодекс наконец благополучно закончилась, я узнал, что пожизненное заключение Лаздею Махикале заменили пожизненной же ссылкой. Эта новость меня раздосадовала, но и только. Ну да, ясно, что рано или поздно он вернется, и мне (кому же еще?) придется его ловить, но не прямо же сегодня? И Магистры с ним, раз так.

Ну вот, этот светлый день настал.