Властелин Огненных Земель

– Да, господин! – Мир! Муут созывался для проведения мирных переговоров с послом, которого прислал король Амброз. Это могло положить конец войне, которая началась еще до рождения Радгара, а завершится прежде, чем он повзрослеет настолько, чтобы принять в ней участие. Папа повелел, чтобы витенагемут собрался в Твигепорте, портовом городе Грейтеарса, провинции на севере Фюрзига.

– Ты никому не повторишь того, что я тебе сейчас расскажу.

– Нет, господин!

– Я предпочитал бы, чтобы ты называл меня просто папой, Радгар.

– Хорошо, папа.

– Страна расколота. Некоторые провинции хорошо наживаются на войне, но другие более процветают от мирной торговли.

– А разве не ты решаешь? Ты же король!

Папа улыбнулся.

– Да, решаю я, но гораздо лучше спорить в открытую. Надо быть готовым к тому, что шум и крики продлятся не один день. Собственно, дела обстоят таким образом: Шивиаль тайно запросил наши условия мира. Мы послали свой список требований, и я включил в него все, на что хватило фантазии: и самоцветы из короны Шивиальских монархов, и голову короля Амброза, маринованную в уксусе, и…

– Нет! – Радгар сложился пополам от хохота и тут же поспешно вцепился в весло.

– Ну, не совсем так, но вроде этого. Теперь они прислали посла с полномочиями вести переговоры, но, разумеется, он начнет с того, что отвергнет почти все наши требования. Он даже может добавить пару собственных, вроде выдачи моей головы на пике или возвращения твоей матери домой. – Он произнес это достаточно громко, чтобы она услышала. – Разумеется, мы отвергнем все это.

– Правда? – приподняла бровь мама. – А если я хочу вернуться?

– Что? – взвыл Радгар. – Вернуться и жить в Шивиале? Но ты же не можешь…

– Конечно, могу. И тебя бы взяла с собой.

– Смотри вперед! – рявкнул отец.

«Греггос» вздрогнул и начал уклоняться влево. Радгар навалился на весло всем телом и толкал его, пока ему не показалось, что все кости его вот-вот треснут. Медленно, неохотно корабль нацелил нос в нужном направлении. Кажется, пронесло! Радгар улучил секунду и высвободил руку, чтобы смахнуть пот с глаз.

– Если она захочет ехать, никто не будет ей мешать, – сказал папа так, словно ничего не произошло. – Только сегодня ночью она говорила мне, что не хочет этого. Правда, дело было в постели, так что, возможно, голова ее была занята другим.

Мама надула губы и отвернулась. Она никогда не любила папиного поддразнивания на эту тему. Радгар почему-то тоже ощущал себя неуютно, хотя знал, что так шутят все мужчины.

– Скажи, война кончится? – задумчиво спросил он. Все уже давно спорили на этот счет, но он ни разу еще не слышал отцовского мнения.

– Если честно, не знаю, сын. Мы еще не слышали условий посла, но Амброз не стал бы посылать твоего дядю, если бы не относился к этому серьезно.

– Но решаешь-то ты, господин?

– Да, решаю я. Эрлы будут говорить и говорить, но никто из них не выступит против правящего короля, если только у них нет хорошей кандидатуры, чтобы бросить вызов, и если они не уверены, что он сможет собрать большинство голосов. Случись так, я бы давно знал об этом, и этого нет – я ведь далеко еще не дряхлый старик! При голосовании они все поддержат меня, что бы они там ни хотели. – Папа улыбнулся своей обычной широкой улыбкой, но Радгар ощутил в ней угрозу. Он знал, что рассерженный король может устроить серьезные неприятности любому эрлу, которого он невзлюбит, вплоть да неудобного тому таниста.

– Но ты-то чего хочешь, войны или мира?

– Не я начинал эту войну!

– Конечно, нет, господин.

– Это важно, потому что нет хуже драки, которую ты начал, а потом проиграл – ты выставляешь себя не просто дураком, но еще и слабаком. Всегда лучше, когда на тебя нападает кто-то другой, а ты его побил. Тогда он дурак и проигравший, и вся вина лежит на нем, понял? Вот почему победитель всегда заставляет проигравшего признать, что именно он развязал драку. А если это не так, им все равно придется признать, что это они заставили победителя напасть на себя, так что виноваты во всем все равно они сами. Конечно же, в этом случае совершенно очевидно, что войну начал Шивиаль. Король Тайссон послал нам оскорбительный ультиматум. Честь не позволяла нам принять его, и они потерпели такое сокрушительное поражение, что его сын наконец запросил о мире. Но мы не подпишем никакого договора, если он не будет начинаться с признания королем Амброзом того, что его отец был неправ, начиная эту войну. Он будет изворачиваться как угорь, пока не пойдет на это.

– Что ж, хорошо! – Может, мира еще и не заключат, и тогда ателинг Радгар вырастет и станет наводящим ужас капитаном Радгаром, грозой шивиальцев…

Отец усмехнулся и взъерошил ему потные волосы, словно угадав его мысли.

– Тебе может казаться, что это не важно, кто из двух примет вину на себя – король Эйлед или король Амброз, но это значит очень много! Особенно в стране вроде Бельмарка, где короля можно сместить. Король, допустивший ошибку, теряет почву под ногами. Две ошибки – и он тонет.

– Но ты же не делал ошибок! Они начали войну, а ты выиграл!

Папа снова улыбнулся.