Властелин Севера

– О да, он совершает дело, угодное Господу, – с энтузиазмом ответил Беокка. – Говорят, что уже множество датчан приняли крещение! Я воистину верю, что мы видим преображение язычников.

– Только не меня, – вставил Рагнар.

– Христос явится к тебе однажды, господин Рагнар, и ты будешь удивлен Его милосердием, – покачал головой Беокка.

Датчанин Рагнар промолчал.

Однако я видел, что его, как и меня, впечатлила новая церковь Альфреда.

Гробница святого Свитуна, обнесенная серебряной оградой, находилась перед высоким алтарем, покрытым красной тканью. На этом огромном, словно парус драккара, алтаре стояла дюжина прекрасных восковых свечей в серебряных подсвечниках. Они окружали большой серебряный крест, инкрустированный золотом.

Рагнар пробормотал, что стоит целый месяц плыть по морю, чтобы разграбить все это великолепие.

По обеим сторонам от креста красовались вместилища реликвий: ящички и фляжки из серебра и золота, сплошь усыпанные драгоценностями. В некоторых из них имелись маленькие хрустальные окошечки, через которые можно было увидеть реликвии. Там хранились: кольцо с пальца ноги Марии Магдалины; остатки перьев голубя, выпущенного Ноем из ковчега; роговая ложка святого Кенелма; фляжка с пылью с гробницы святого Хедды и копыто ослика, на котором Иисус явился в Иерусалим. Ткань, в которую Мария Магдалина завернула тело Христа, лежала отдельно, в огромном золотом ларце, а неподалеку, казавшийся совсем крошечным рядом с этим золотым великолепием, стоял горшочек с зубами святого Освальда – подарок Гутреда. Два зуба этого великомученика так и хранились в серебряном горшочке из-под устриц, который выглядел очень убого рядом с остальными сосудами.

Беокка показал нам и другие сокровища, но больше всего он гордился куском кости, который можно было увидеть через окошечко из кристалла молочного цвета.

– Это я нашел! – объявил он. – Правда, изумительно?

Он понял крышку ларца и вынул кость, которая выглядела так, словно попала сюда с тарелки с засохшими остатками рагу.

– Это эстел святого Седды! – благоговейно произнес Беокка.

Он перекрестился и уставился здоровым глазом в осколок желтоватой кости с таким видом, будто реликвия, имеющая форму наконечника стрелы, только что свалилась с небес.

– Как ты это назвал? – переспросил я.

– Эстел святого Седды!

– A что значит эстел? – заинтересовался Рагнар.

Пробыв целый год в заложниках, он хорошо говорил по-английски, но некоторые слова сбивали его с толку.

– Эстел – это такое приспособление, помогающее читать, – пояснил Беокка. – С помощью него ты следишь за строками. Это указка.

– A почему нельзя водить пальцем? – недоумевал Рагнар.

– Пальцем можно смазать чернила. A эстел – чистый.

– Неужели он в самом деле принадлежал святому Седде? – спросил я, притворяясь пораженным.

– В самом деле, в самом деле! – в благоговейном изумлении ответил Беокка – он был близок к экстазу. – Это собственный эстел святого Седды. И нашел его я! Он хранился в маленькой церкви в Дорнваракестере, а тамошний священник оказался на редкость невежественным: он и понятия не имел, что это такое. Эстел лежал в роговом ящичке, на котором было нацарапано имя святого Седды, а тамошний священник даже не умел читать! Только подумайте – неграмотный священник! Поэтому я конфисковал реликвию.

– То есть украл ее?

– Взял на хранение! – оскорбился Беокка.

– Хорошо быть святым, – заметил я. – Люди положат один из твоих вонючих башмаков в золотой ларец и станут поклоняться ему. Может, и ты со временем удостоишься такой чести.

– Ну же, Утред, право, не стоит насмехаться надо мной, – покраснел Беокка.

Однако по румянцу, проступившему на его лице, я понял, что затронул тайные чаяния Беокки. Он хотел, чтобы его тоже объявили святым. A почему бы и нет? Он был хорошим человеком, куда лучше, чем многие известные мне люди, почитаемые ныне как святые.

В тот день мы с Бридой навестили Хильду, и я пожертвовал ее монастырю тридцать шиллингов: почти все деньги, которые у меня были. Но Рагнар пребывал в беспечной уверенности, что ему непременно вскоре привезут из Ютландии состояние Сверри, и тогда он поделится со мной. Я тоже верил в это и потому спокойно вручил свои монеты Хильде, которую привел в восхищение серебряный крест на рукояти Вздоха Змея.

– Отныне ты должен мудро пользоваться этим мечом, – серьезно проговорила она.

– Я всегда пользуюсь им мудро.

– Ты использовал силу Господа, направив ее в клинок, – пояснила Хильда. – И эта сила не должна иметь ничего общего со злом.

Я сомневался, что послушаюсь ее наказа, но все равно был очень рад повидаться с Хильдой. Альфред подарил ей пыль с гробницы святого Хедды, и аббатиса сказала, что, смешав ее с творогом, приготовила чудесное снадобье, немедленно исцелившее в монастыре дюжину больных.

– Если ты когда-нибудь заболеешь, – заметила она, – обязательно приходи к нам. Мы смешаем пыль со свежим творогом и помажем тебя этой мазью.