Властелин Севера. Песнь меча (сборник)

Я снова посмотрел в письмо – оно было написано одним из королевских чиновников, но внизу отчетливым почерком Альфреда была начертана единственная строка: «Где Осферт? Он должен вернуться сегодня. Отошли его с отцом Кутбертом».

– Ты отец Кутберт? – спросил я нервничающего священника.

– Да, господин.

– Что ж, ты не можешь отвезти Осферта обратно, – сказал я. – Он болен.

– Болен?

– Болен, как пес, – подтвердил я, – и, вероятно, умрет.

– Но мне показалось, что я его видел!

Отец Кутберт показал на открытые ворота, за которыми Финан пытался добиться от Осферта хоть какого-то умения и энтузиазма.

– Посмотри, вон там! – сказал священник, пытаясь мне помочь.

– Скорее всего, он умрет, – проговорил я медленно и свирепо.

Отец Кутберт снова повернулся ко мне, хотел заговорить, но перехватил мой взгляд – и голос его пресекся.

– Финан! – закричал я и подождал, пока ирландец войдет в дом с обнаженным мечом в руке. – Как ты думаешь, сколько протянет юный Осферт?

– Ему повезет, если он проживет хотя бы один день, – ответил Финан, подумав, что я спрашиваю – сколько Осферт протянет в битве.

– Видишь? – обратился я к отцу Кутберту. – Он болен. Он умрет. Поэтому скажи королю, что я скорблю вместе с ним. И еще скажи королю, что чем дольше будет медлить мой кузен, тем сильнее будут становиться наши враги в Лундене.

– Это все из-за погоды, господин, – ответил отец Кутберт. – Господин Этельред не смог найти достаточно припасов…

– Скажи ему, что в Лундене есть еда!

Но я знал, что трачу слова впустую.

* * *

В середине апреля Этельред наконец-то явился, и наши объединенные силы составляли теперь почти восемьсот человек. И лишь четыреста из них, даже меньше, были настоящими воинами. Остальных набрали из фирда Беррокскира или вызвали из земель Южной Мерсии, которые Этельред унаследовал от отца – брата моей матери. Люди фирда были фермерами и явились с топорами и охотничьими луками. Несколько человек имели мечи и копья, еще меньше носили доспехи не только из кожи. У остальных же не было ничего, кроме заточенных мотыг. Мотыга может стать страшным оружием в уличной драке, но вряд ли она подходит, чтобы уложить викинга в кольчуге, вооруженного топором, коротким и длинным мечами и прикрывающегося щитом.

Больше всего пользы будет от воинов моего отряда, от такого же числа воинов личного отряда Этельреда и от трехсот гвардейцев Альфреда, которых возглавлял зловещий Стеапа с угрюмым лицом. Вот эти опытные люди будут сражаться по-настоящему, в то время как остальные явились только для того, чтобы наше войско выглядело большим и угрожающим.

Однако, по правде сказать, Зигфрид и Эрик точно знали, какие мы «угрожающие». Всю зиму и раннюю весну путники поднимались по реке из Лундена и некоторые из них, без сомнения, были шпионами братьев. Братья будут знать, сколько человек мы ведем и сколько в нашем войске истинных воинов.

Те же самые шпионы, должно быть, доложили Зигфриду о том, что мы наконец переправились через реку на северный берег.

Мы переправились выше по течению от Коккхэма, и на это ушел целый день. Этельред ворчал насчет задержки, но брод, которым мы воспользовались (непреодолимый всю зиму) был глубоким, и лошадей приходилось уговаривать входить в воду, а припасы – грузить на суда, чтобы переправить на другой берег. Только не на судно Альфреда: Этельред настоял на том, что этот корабль не для перевозки грузов.

Альфред отдал своему зятю для этой кампании «Хеофонхлаф». То было меньшее из речных судов Альфреда, и король натянул над кормой навес, чтобы затенить местечко как раз перед площадкой рулевого. В тени лежали подушки, шкуры, стояли стол и стулья, и Этельред провел там весь день, наблюдая из-под навеса за переправой, пока слуги приносили ему кушанья и эль.

А еще он наблюдал за Этельфлэд, которая, к моему удивлению, сопровождала мужа.

Впервые я заметил ее, когда она шла по маленькой приподнятой палубе «Хеофонхлафа». Она увидела меня и приветственно подняла руку.

К полудню меня и Гизелу призвали к Этельреду, который встретил Гизелу как старую подругу – хлопотал вокруг нее и потребовал, чтобы ей принесли плащ на меху.

Этельфлэд наблюдала за этой суетой, потом посмотрела на меня отсутствующим взглядом.

– Ты собираешься вернуться в Винтанкестер, моя госпожа? – спросил я ее.

Она была теперь женщиной, женой олдермена, поэтому я назвал ее «моя госпожа».

– Я отправляюсь с вами, – вежливо сказала она.

Это меня испугало.

– Ты отправляешься… – начал было я, но не договорил.

– Таково желание моего мужа, – очень официально произнесла она.

Потом в ней промелькнула прежняя Этельфлэд – она быстро улыбнулась мне и добавила:

– И я этому рада. Я хочу увидеть битву.

– Битва – не место для госпожи, – твердо проговорил я.

– Не беспокой женщину, Утред! – крикнул через палубу Этельред, услышавший мои последние слова. – Моя жена будет в полной безопасности, я ее в этом заверил.

– Война – не место для женщин, – настаивал я.

– Она желает видеть нашу победу, – так же настойчиво возразил Этельред. – И она увидит ее, не так ли, моя уточка?